Лихорадка грез

кожи и костей. И ужас от всего этого, боже, ужас от того, что ты смотришь на себя будто со стороны, в то время как все, что ты о себе знаешь, отнимают и уничтожают! И дело тут даже не в насилии над телом, а, в глубочайшем и самом отвратительном смысле этого слова, насилии над твоим разумом… но стоп!

Вспышка.

Внутри той опустошенной женщины осталось место, до которого они не могут добраться. От меня осталось больше, чем я ожидала. То, что никто и ничто не сможет у меня отнять.

Они не могут сломить меня. Я не сдамся. Я сильная. И я никогда не уйду отсюда, пока не получу то, за чем пришла.

От меня можно избавиться на время, но не навсегда.

Кто ты, мать твою?

Прерывисто вздохнув, я подскакиваю на кровати и распахиваю глаза, будто ожила после смерти и погребения.

Я – Мак.

И я вернулась.

ЧАСТЬ II

Один из преподавателей психологии в моем колледже утверждал, что любой выбор, который мы делаем в жизни, обусловлен нашим желанием заполучить одну единственную вещь – секс.

Он доказывал, что это основной, неизменныйи первоочередной биологическийимператив (получается, единственной причиной существования рода человеческого является наш обычный идиотизм?). Он сказал: выбирают ли люди по утрам одежду, ходят ли они в магазин за продуктами, ищут ли они развлечений, в самом корне всего этого всегда лежит наша узкая задача привлечения сексуального партнера и самого совокупления.

Я решила, что он болван,подняла свою наманикюренную ручку и презрительно ознакомила его со своими мыслями. Он предложил мне аргументировать свое несогласие. Но Мак версии 1.0 с этим справиться не могла.

А вот Мак версии 4.0 может.

Несомненно, большая часть нашей жизни вертится вокруг секса. Но чтобы увидеть общую картину, надо подняться вверх и посмотреть на род людской с высоты птичьего полета, чего я, естественно, не могла сделать, когда была хорошенькой девятнадцатилетней девушкой в розовом и жемчугах. Передергиваюсь. Какого же самца я тогда пыталась заинтересовать? (Только не ждите, что я стану анализировать пристрастие Мак версии 4.0 к черному и кровавому. Я такой стала и чувствую себя прекрасно.)

Итак, какова же общая картина нашего пристрастия к сексу?

Мы не стараемся что-то заполучить. Мы хотим кое-что почувствовать, а именно – что мы живы. Головокружительно, в высшей степени живы. Хорошо. Плохо. Удовольствие. Боль. Попробуйте ощутить все это сразу.

Наверное, для людей, которые довольствуются малым, достаточно и того, что дает секс.

Но для тех из нас, кому море по колено, почувствовать себя в высшей степени живым можно лишь тогда, когда выбрасываешь в воздух кулак, с холодной усмешкой распрямляешь свой средний палец и показываешь Смерти известный всему миру жест: а пошла ты…

Из дневника Мак

Глава 6

Я была зла, как черт.

У меня было столько поводов для недовольства, что даже не знаю, с чего начать.

Я была сыта по горло хождением, а еще сидением и лежанием в малиновых шелковых простынях, которые пахли так, будто у кого-то бы настоящий секс-марафон.

Должно быть, у меня.

И это бесило еще больше.

Как только вы решите, что ваша жизнь стала дерьмом, она сразу же становится еще дерьмовей. Вот здорово, Мак не имеет права выбирать секс с кем бы то ни было. Прощайте, свидания, флирт и особенные романтические моменты. Здравствуй, бесчувствие, в которое я благополучно провалилась так глубоко, как только могла, а потом снова вернулась в мир чувств и ощущений, хотя я бы и за миллион лет не призналась в этом мужчине, который, несомненно, был на сто процентов уверен в том, что одной силой своей сексуальности выведет меня из беспамятства, в которое втянули меня, лягающуюся и орущую, смертельно сексуальные Невидимые эльфы.

Зная Иерихона Бэрронса, смело могу сказать: он жил с уверенностью в том, что его член – самое огромное, великолепное, идеальное и важное творение на всем белом свете. 

О чем – меня передернуло – я, похоже, говорила ему раз или два.

Ну... может, несколько раз.

С рычанием я натянула простынь на грудь. Животное, которым я была все это время, никуда не делось. Оно все еще было во мне и будет всегда. И я была рада этому. Я приветствовала его дикую сущность. Розовая Мак нуждалась в изрядной дозе жестокости, потому что снаружи был жестокий мир.

Я спокойно радовалась тому, что жива, радовалась, что прожила еще один день, независимо от того, каким образом это оказалось возможным. А еще во мне кипела злость на каждого, кого я встречала, и на все, что случилось со мной, с того момента, как я покинула Эшфорд, штат Джоржия.

Все шло наперекосяк. Абсолютно все. Убийца моей сестры должен был быть чудовищем- человеком, которого я собиралась призвать к правосудию или с помощью ирландской гарды, или своими собственными методами. Я не должна была застрять в смертельной войне между расой людей и расой сверхъестественной, сверхсексуальной, бессмертной и, самое главное, невидимой, в войне, в которой меня будет использовать в качестве оружия тот, кто вычислит, как манипулировать мной наиболее эффективно. И это было только началом целой кучи того, что пошло не так, как надо.

Кстати, об ублюдках, умеющих манипулировать...

Какой был смысл в татуировке, которую Бэрронс сделал на моем затылке, если он был не в состоянии найти меня, когда я нуждалась в помощи больше всего? Какой смысл в имени В’лейна на моем языке, если в критический момент оно не сработало? Разве Бэрронс или В’лейн не должны были быть самыми могущественными, опасными и блестящими игроками среди всех остальных? Именно поэтому я объединилась с ними!