ветром.
Необходимо обратить внимание на активизацию в этом небольшом отрывке таких тропов, как сравнения: как колонна; как шапка или черная птица, метафоры: гуща, частокол, обвивал, крючья и др.; метаморфозы: облаками, куполами, кольцами; перифраза: небесный горизонт; олицетворения: пробежавший, взбегал, достигнув; разнообразные эпитеты: зеленые облака, трепетолистные купола и др. При всем обилии и разнообразии тропов обнаруживается закономерность: природа сопоставляется с архитектурой (купола, колонны, капитель) и живописью (живописен, картинный). Сам предмет речи (сад) вряд ли требует такой активизации тропов. Все дело в авторской позиции: реальный русский сад Плюшкина вызывает ассоциации с пейзажами академического направления, изображавшими красоту античных руин, красоту утерянного, дорогого прошлого со слабо пробивающейся, но не угасшей жизнью настоящего (олицетворение). В результате взаимодействия всех тропов создается символ сада — потерянного рая, опирающийся на общелитературный символ сада-рая.
Таким образом, сфера действия тропа простирается от словосочетания до всего текста. В хорошо построенном тексте тропы, взаимодействуя, поддерживая друг друга, передают обширную, не выраженную прямо информацию.
2. Тропы могут встретиться во всех сферах речевой деятельности, кроме официально-деловой, но основная сфера их функционирования — художественная литература и публицистическая речь. Различия между тропом художественным и публицистическим носят качественный характер: публицистический троп является средством социальной оценки, привлечения внимания адресата, воздействия на него; художественный — раскрытия содержания, дополнительных смысловых приращений.
Публицистические тропы, носящие, по мнению В. Костомарова, «серийно-типизированный характер», получили название штампов, например: народ-труженик, широкий размах, горячая поддержка, заокеанские друзья, светлое будущее, резкая отповедь, бархатная революция, номенклатурная кормушка, парад суверенитетов, война законов, Белый дом. «Заезженными» штампами-сочетаниями стали перифразы, например: корабли пустыни, воздушные ворота, морские ворота, голубая магистраль, черное золото, белое золото и др. Штампы облегчают автору создание текста (готовая образность), а адресату — его адекватное понимание, но они же и обесценивают созданный с их помощью текст, так как в результате частого употребления образность в них нейтрализуется, а смысловое наполнение постепенно выветривается. Штамп плох тем, что употребленный для привлечения внимания адресата к содержанию высказывания и к позиции автора, он, из-за отсутствия в нем индивидуальности, не достигает поставленной цели. Большое количество штампов в тексте свидетельствует о банальности текста (ср. с клише, которое говорит лишь о стандартности ситуации, но не банальности содержания).
Естественно, что в публицистике не все тропы — штампы, как и в художественной литературе не все тропы индивидуальны и неповторимы. В культурной традиции существует определенный набор тематико- семантических групп, соотносящихся с описанием определенных тем, например: группа слов, объединяющая все горящее — пламень, костер, пожар, зарево и др. — с темой любви, творчества, войны; группа слов, обозначающих средство передвижения по воде — челн, корабль, барка, лодка и т. п. — с темой жизненного пути человека; группа слов, обозначающих то, что скрывает солнце — туман, облако, туча — с жизненными трудностями и т. п. Этими рядами автор (и публицист, и писатель) связан, но он может их просто воспроизводить (подражание, эпигонство, штамп), а может обновлять: расширять тематическую группу, создавать образы на пересечении двух или нескольких рядов, пользоваться рядами с разной степенью активности и т. д.
3. В стремлении к индивидуальности как писателя, так и публициста подстерегает возможность ошибки. Ошибка возникает, когда семантическая функция тропа оказывается на втором плане или вообще игнорируется. Другими словами, критерием различения удачного приема или ошибки является смысловой эффект. Рассмотрим некоторые примеры:
1) Увеличением зарплаты учителям и врачам… правительство ловко сняло с огня сковороду нашего бытия, охладив забастовочные страсти (Из газет). Сковорода бытия — оригинальный образ. В мировой культурной традиции есть ряд, изображающий жизнь как сосуд: чаша, фиал, кубок и т. п. Сковорода сюда не вписывается, так как в чашах помещается жидкость, хотя и относится тоже к сосудам, точнее емкостям. Сковорода входит в ряд, связанный с огнем наказания, расплаты: геенна огненная, ад, где черти поджаривают грешников. Если автор этого тропа хотел сказать, что жизнь наша не слаще, чем у грешников в аду, а разница лишь в том, что там наши мучения зависят от черта, а здесь от правительства: хочет — снимет сковороду, хочет — добавит жару, троп можно оценить как удачу. Но в статье речь идет о том, что правительство проявило мягкотелость, что эта прибавка зарплаты — мера, которая лишь усложнит положение тех же учителей и врачей, так как будет способствовать росту инфляции. В таком контексте, где правительство — страдательная сторона, троп явно неуместен.
2) Мюнхен не станет тем чемоданом, из которого Россия будет черпать деньги (Из газет). Здесь использована нормативная метонимия — Мюнхен вместо решения, принятые на Мюнхенской встрече, но развиваемое далее сравнение с чемоданом не имеет оснований для сопоставления. Также невозможна и метафора черпать, так как она предполагает сопоставление с чем-то жидким, текучим. В другой ситуации эта метафора была бы возможна, если бы речь шла о металлических деньгах, которые кто-то горстями вынимает, например, из бочонка, особенно при лунном свете, и монеты при этом как бы проливаются сквозь пальцы.
3) Трудно понять смысл следующего тропа: Отношение к заключенным — тоже фасад государства, хотя и задний. Автор, видимо, хотел подчеркнуть важность фасада, но тогда употребление слова фасад и строящийся на нем троп не годятся. Фасад — наружная, лицевая часть здания, часто архитектурно украшенная. Более уместно метафорическое использование слова фасад в значении «нечто внешнее, показное», например: Все эти декларации, заявления, обращения — лишь фасад тех отношений, что сложились между компаньонами.
4) Еще пример — интервью с Э. Шеварднадзе, в котором говорится о его возвращении в Грузию. Интервью озаглавлено «Эдуард Шеварднадзе: второе пришествие». Сочетание второе пришествие вызывает аллюзию с образом Христа. Второе пришествие наступит, когда Христос со святыми и мучениками возвратится на землю и на земле воцарится добро. Этой аллюзией автор тропа уравнивает Шеварднадзе и Христа (при этом контекст допускает две оценки: ирония по поводу деятельности Шеварднадзе и возвеличивание его), что следует оценить как грубую ошибку морально-этического характера.
5) Современная публицистическая речь плохо учитывает способность слов и словосочетаний, связанных с сюжетами из Библии, к аллюзии, следствием чего являются языковые ошибки и двусмысленные этические ситуации. Например, сообщение об Алма-атинской встрече одиннадцати высших должностных лиц государств — бывших союзных республик СССР и принятых ими документах дается под заглавием «Одиннадцать апостолов сочиняют Новый Завет». Несоизмеримость предмета речи и аллюзий, вызываемых заглавием, очевидна. Можно ли уравнять
