порезать, если я не отдам им все свои деньги. Но у меня с собой ничего не было. Ничего ценного для кого бы то ни было, кроме меня. В бумажнике лежала фотография Стиви, и когда они ее забрали, я… вышел из себя. Выхватил у одного из нападавших нож и по неуклюжести полоснул сам себя. Но даже рана меня не остановила.
Мэгги легко представила себе десятилетнего, тоненького, как тростинка, мальчика с горящими глазами, превратившегося в неистового бойца, который молотил кулаками и ногами, наплевав на собственную безопасность.
– Один из них удерживал меня на месте, пока остальные убегали с моим бумажником и фотографией брата. Этот мальчишка, который взял меня в захват, – Бойд Роджерс, – был на четыре года старше и все- таки с трудом со мной справился. Не знаю, может, яростным сопротивлением я завоевал его уважение, но он успокоил меня, пообещав, что если я перестану лягаться, он мне все вернет. И предложил заключить сделку: он возвращает мне бумажник со всем содержимым, а я стану его репетитором по математике и естественным наукам. Поначалу я не поверил. Решил, что он, скорее всего, издевается, но я был готов на все, чтобы заполучить фото обратно, поэтому согласился. И когда Бойд выполнил свою часть сделки, то потребовал от меня сдержать слово. Оказалось, он вовсе не шутил. Он действительно хотел заниматься с репетитором. Так что мы встречались в парке после уроков по крайней мере трижды в неделю. Бойд получил немало насмешек от своих друзей по поводу совместного времяпрепровождения с десятилетним мальчишкой из Школы для одаренных вундеркиндов, но он плевать на это хотел. Выяснилось, что он давно лелеял план поступить в военно-морской флот и стать морским котиком, как его двоюродный брат. А тот сообщил, что для зачисления в элитное подразделение требуется хорошая подготовка в области науки и техники. Вот так я начал ему помогать. Мы вместе трудились в течение четырех лет, вплоть до того дня, когда Бойд записался добровольцем. Но и он в свою очередь обучал меня кое-чему. Как сражаться, как выживать на улицах самого опасного города на свете. И заставил вылезти из раковины, в которой я скрывался от остального мира. Бойд подарил мне жизнь вне стен этого безмолвного дома… – осекся Чарльз. – Знаешь, прежде я никому и никогда этого не рассказывал.
Сердце Мэгги билось в горле.
– Знаю, – прошептала она.
– Мы с Бойдом держали крепкую связь даже после того, как он поступил на флот. И когда он наконец попал в морские котики, – я тогда заканчивал докторскую диссертацию, – то начал обучать меня навыкам выживания. Бойд был мне как брат.
Чарльз снова умолк.
– Мэгги, не хочу стать виновником его смерти.
Мэг внимательно вгляделась в его лицо, в невероятно грустные глаза.
– Или твоей, – добавил он тихо. – Особенно твоей.
И тут она поняла, что Чарльз собирается произнести, и, естественно, как только Мэг отвернулась к окну, он сказал именно это:
– Я все решил.
Его слова, казалось, повисли в напряженной тишине.
Мэгги устремила твердый взор на полосатое рассветное небо, потом кивнула:
– Хорошо. Именно этого Чак и добивался.
Выпрямила спину и заставила себя взглянуть на Чарльза:
– Именно этого хочу и я.
Чарльз молча смотрел на нее, выглядя таким уставшим, таким несчастным, что Мэг захотелось подойти к нему и утешить. И успокоиться самой.
– Он любит тебя, ты же знаешь, – наконец произнес Чарльз. – И уже много лет.
– Мы знакомы меньше недели, – отрицательно покачала головой она. – Мэгги, которую он знает много лет, умудрилась выйти замуж за какого-то счетовода-слизняка.
– За Альберта Форда, – одарил ее Чарльз одной из кривых полуулыбок Чака.
– Ты с ним знаком?
– Не очень, но вполне достаточно, чтобы отговорить тебя от свадьбы с ним.
– Ладно, – согласилась Мэгги. – Считай, что отговорил.
– Хорошо, – снова улыбнулся Чарльз. – Бедный Альберт. Парень понятия не имеет, что только что изменилась вся его судьба.
– Если вспомнит о разводе, – и алиментах, кстати, – сразу поймет, что ты только что его спас.
– Угу, но вполне возможно, что ты стала бы зарабатывать больше. Может, как раз тебя я спас от выплаты алиментов.
Мэгги засмеялась, а Чарльз улыбнулся своей настоящей улыбкой… широкой, теплой и лучащейся счастьем.
Потом помрачнел, в комнате повисла тишина.
– Ты не станешь возражать… – начал он, потом затих.
Мэгги не сказала ни слова. Просто ждала.
– Не слишком ли я тебя шокирую, если признаюсь, насколько мне… страшно?
– Нет, – покачала головой Мэг, – мне очень… лестно… что ты со мной поделился.
– Я все время думаю, как разрешить ситуацию правильно, без потерь. Как-то глупо отказываться от многих лет исследований и... Не могу избавиться от ощущения, будто что-то упустил. Вдруг существует какой-то другой способ... А что, если мы все просто исчезнем отсюда, переберемся на новое место? Чак и я могли бы разрабатывать «Проект Уэллс» самостоятельно.
– А финансирование? – тихо спросила Мэг. – По словам Чака, даже «Новые технологии» вынуждены были искать сторонних инвесторов, чтобы раздобыть деньги для постройки «Скитальца».
– Может… Частные инвесторы... – Чарльз лихорадочно искал ответы. – У меня имеются некоторые связи…
– Если ты воспользуешься этими самыми связями, Кен Гудвин и «Мастер-9» тут же получат возможность отследить нас. И тогда мы окажемся именно там, откуда все началось.
– Просто… – задумался Чарльз. – Полностью от всего отказаться настолько же трудно для меня, как бросить курить.
– Полумеры не выход. Это явный тупик, надо выбрать другой путь.
– Не уверен, как поступить. Как должен…
– Просто прими решение, – тихо сказала она. – Вообрази, что нашел другую дорогу в будущее.
– Ладно, – сказал Чарльз, расправив плечи и собравшись с духом. – Завтра утром подам заявление на увольнение из «Новых технологий». Вернусь в университет, получу медицинскую степень. Как считаешь, этого достаточно, чтобы все переменить? Просто принять решение? Потому что я только что это сделал. Принял решение.
Мэгги понадобилась вся сила воли, чтобы не оглянуться через плечо на по-прежнему темный коридор, ведущий к хозяйской спальне. Чак уже ушел? Как это произойдет? Только что он был здесь и затем пропадет?
Но дверь в спальню распахнулась от сильного удара.
Мэгги повернулась, Чарльз вскочил на ноги, готовый защитить ее при необходимости.
Но это Чак вывалился в холл, прыгая им навстречу. Движение, очевидно, отдавалось в раненой ноге, лицо исказила страдальческая гримаса.
– Это случилось, – обвел он взглядом Мэгги с Чарльзом. – Я чувствую. Чувствую себя… другим. Так какого черта я все еще здесь? – воскликнул Чак и бесформенной кучей рухнул на пол.
Мэгги первой подбежала к нему.
– Боже, он весь горит!
Так и есть. Чарльз коснулся горячей и сухой кожи Чака. Лихорадка. И кровь из раны просочилась сквозь повязку. Даже джинсы промокли.
– Он потерял слишком много крови.
– Надо доставить его в больницу!
– Мы должны разобраться, что я сделал неправильно.
Чак очнулся, закряхтел и тихо выругался:
