Некоторые описания Барбаро перекликаются со сведениями, полученными на два столетия раньше, чем писал наш автор, — в сочинениях Плано Карпини и Рубрука. В обычаях, укладе жизни татар не происходило резких перемен, и как в XIII в. Плано Карпини и Рубрук, так и в XV в. Барбаро (и Контарини) в общем одинаково писали об устройстве и перевозке татарских жилищ,[138] об оружии, о пище, об одежде и о многом другом. Свидетельства Барбаро, однако, имеют свою особую ценность: они точны хронологически, так как отражают окружение Таны за ряд лет, которые прожил там автор. Его известия имеют характер более обстоятельной осведомленности по сравнению с данными других очевидцев из-за того именно, что он долго находился рядом с татарами и длительно их наблюдал, живя порой общей с ними жизнью, а другие писали только о том, что успели заметить проездом. Благодаря источникам, осветившим разные периоды существования знаменитой венецианской колониальной периферии в различных ее пунктах, мы знаем — в общих, конечно, чертах — историю Таны. Но благодаря записям Иосафата Барбаро мы имеем редкую и интереснейшую картину жизни малого, однако единственного в своем роде городка-фактории, причем жизни, показанной с тех ее сторон, которые обычно не сохраняются в истории, особенно если речь идет о самом отдаленном захолустье того Средиземноморья, в пределах которого в иных [50] местах жило и действовало так много наиболее блистательных средневековых городов.
В состоянии торговли, связанной с Таной, различаются два периода: первый — до разрушения Таны Тимуром в 1395 г., второй — до взятия Константинополя турками в 1453 г. Последние годы, когда проливы целиком принадлежали туркам, и для генуэзцев в Каффе, и для венецианцев в Тане были не более чем только доживанием. В Каффе оно закончилось в 1475 г., а в Тане, надо думать, раньше, так как в 1463 г. началась война Венеции с Мухаммедом II. Отчетливых сведений о конце Таны нет.[139]
В зависимости от характера этих двух периодов менялся и состав товаров, и масштаб торговли.
Для первого периода, т. е. для XIV в., достоверным источником является трактат Франческо Бальдуччи Пеголотти, где Тане уделено немало внимания,[140] и откуда можно почерпнуть перечисление проходивших через нее товаров. Прежде всего, надо напомнить, что Пеголотти, знаток международной торговли своего времени, связывает Тану с громаднейшим из средневековых торговых путей — с путем в Китай.[141] Путь Тана — Ханбалык подтверждает важность географического положения Таны, как наиболее выдвинутого на восток, начального для европейцев пункта сухопутного направления в страны Поволжья, Средней Азии, Китая, Индии. Пеголотти заявлял, что этот путь на всем его протяжении «вполне безопасен как днем, так и ночью» (il cammino d'andare della Tana al Cattaio e sicurissimo e di di e di notte), но все же советовал пускаться по нему отрядами не менее чем по 60 человек: тогда, успокаивал он, идти можно так же уверенно, «как по собственному дому» (anderebbe bene sicuro come per casa sua).
Тана была важнейшим транзитным портом; в ней самой не было и не могло быть никакого крупного производства. Особенным местным товаром была прекрасная и широко прославленная икра;[142] лучшая рыба добывалась либо на Дону, либо [51] привозилась с Волги и с Каспийского моря, как отмечено у Пеголотти.[143] В специальном отделе о Тане[144] Пеголотти не указывает, откуда именно поступали туда товары: с востока или с севера, чтобы препровождаться в Константинополь и в Италию, или с запада — из Константинополя, с Крита (например, лучшие вина), из Италии, — чтобы отправляться на Волгу и далее на восток. Он кратко сообщает об этих товарах, что они «продаются»[145] или же их «дают».[146]
Ценно перечисление товаров, прибывавших в Тану и сухим, и морским путями: металлы — железо, олово, медь; специи — перец, имбирь, шафран; материалы для украшений — золото, жемчуг, янтарь; дорогие материи — шелка, парчи; хлопок, полотно, холсты; кожи, воск, вина; пшеница, рожь и другие злаки (biadi); разное продовольствие — рыба, икра, сало, сыр, растительное масло, мед; пушнина — меха соболя, горностая, куницы, ласки, лисы, рыси, белки.[147]
В подробно разработанной части трактата Пеголотти, касающейся товаров, которые приходили в Венецию с Востока и отправлялись туда из Венеции, особенно тщательно даны сведения о товарах, циркулировавших между Венецией и Таной, о соответствии между мерами (веса, длины и т. п.), принятыми в каждом из этих городов, о валюте в разных местах, о стоимости доставки товаров на венецианских вооруженных торговых галеях («con galee armate», в противоположность «con navilio disarmato»)[148] как из Венеции в Тану, так и из Таны в Венецию.[149] В перечисление вошли главным образом группы ходких товаров, всего 15 наименований.[150] Пеголотти назвал следующие товары, направлявшиеся из Венеции в Тану: сукна толстые и серые, холсты, сукна тонкие, полотна тонкие, медь и олово; товары, доставлявшиеся из Таны в Венецию: воск, меха, специи «крупные» и «тонкие»; среди [52] поcледних — сандаловое дерево (краситель), мускатный цвет и мускатный орех (ароматическая приправа), кубеба (лекарственное средство). Этот список, однако, не заключает самых обыкновенных вещей: в нем не названы кожи, соленая рыба, мед и т. п.; однако кожи рогатого скота и лошадей (cuoia di bue, di cavalli), и мед (mele), и рыба (schienali), и многое другое перечислены в общем списке товаров, проходивших в разных направлениях через Тану, о чем шла речь выше.
Трактат Пеголотти дает возможность представить себе, как был организован вывоз зерна (biado) из степей Приазовья. Центром этой отдельной и весьма развитой отрасли торговли была Тана, но погрузка зерна — для максимального сокращения доставки его к морскому берегу — совершалась в ряде портов[151] вокруг Таны, причем погрузка производилась даже при неблагоприятных свойствах этих портов. Хлеб вывозился с обеих, так сказать, сторон от Таны: в портах, расположенных к западу, «в сторону Газарии», т. е. Крыма (dalla banda di Gazeria), и к востоку, точнее — к югу, «в сторону Зихии», т. е. Прикубанья (dalla banda di Zecchia).
Ближайшим портом от Таны в сторону Крыма был Порто Пизано (Porto Pisano),[152] где корабли вместительностью в две тысячи модиев (moggia) останавливались на расстоянии пяти миль от берега, а меньшие суда (minuti navili) подходили ближе, в зависимости от их величины. Следующий порт — Кобарди (Соbardi) — не мог принять никакого судна у берега: все они останавливались на расстоянии десяти миль; два порта — Лобуосом (Lobuosom) и Иполи (Ipoli)—позволяли судам приблизиться к берегу не более чем на пять миль. Пятым портом был Воспро (Vospero) — Керчь, уже на выходе из Азовского моря. Здесь кончалась сфера влияния венецианцев из Таны; дальнейшим портом названа генуэзская Каффа.
Из Прикубанья («в сторону Зихии») зерно грузили в портах Бальзимаки (Balzimachi) и Таро (Таго), где суда подходили на расстояние трех миль от берега, и в порту Иль Пеше (il Pesce), где таким расстоянием были пять миль. Последний порт на этом побережье — порт св. Георгия — был вообще неудобен (e rео porto), и в нем погрузки не производили.
Большинство приведенных названий можно сверить по итальянским портоланам, если они охватывают и берега Азовского моря. В некоторых случаях на портоланах бывает, несомненно, лучшее написание. Например, на портолане Бенинказы (1474 г.) можно найти следующие улучшенные, на наш взгляд, названия: вместо «Balzimachi» читается «Bacinachi», что перекликается [53] с греческим написанием слова «печенеги» — PatVinakoi;[153] вместо «Таrо» следует читать «Faro», что значит маяк (у Бенинказы «Far magno», «Far parvo»).
В связи с вывозом хлеба с берегов Азовского моря надо отметить следующее: у Пеголотти, описавшего порты вокруг Таны, есть уже рассуждения о лучших сортах пшеницы из Родосто и с берегов Черного моря — из Каффы, Анхиала, Монкастро, Варны и всей Болгарии («Zaorra» — Загора), Везины и Синополя.[154] В этом списке нет ни слова о зерне, которое вывозилось из мелких портов около Таны; возможно, что оно было более низкого качества.
Отличительной особенностью Таны, как единственного в своем роде транзитного, концентрирующего товары пункта, была оживленная и непрерывная (в XIV—XV вв.) работорговля. Освещая эту тему, нельзя не назвать имени бельгийского историка Шарля Верлиндена, автора многочисленных работ о торговле рабами преимущественно по берегам Восточного Средиземноморья (особенно по берегам Северного Причерноморья и Приазовья). В трудах Верлиндена анализирована торговля людьми в Тане, а также в Константинополе, на Крите и на Хиосе (эти три пункта были станциями на пути перевозки рабов). Автор сделал это с большой
