тщательностью, опираясь на прекрасный источник — десятки, а то и сотни нотариальных актов, в большинстве своем неизданных, фиксировавших каждую куплю-продажу человека с указанием его национальности и имени, пола и возраста, имен заключающих сделку лиц и цены продаваемых раба или рабыни. Верлинден составил регесты для одной из подобных групп документов[155] и проследил, представителей каких национальностей и племен продавали в рабство в Тане. Таким образом установлено,[156] что через Тану в Венецию продавались татары (и в XIV, и в XV вв.),[157] греки (только в XIV в.), [54] кавказцы — черкесы, зихи, абхазы, мингрелы (в XV в.), русские[158] и болгары (в XV в.).
Каждым отдельным актом скреплялась сделка (купля-продажа), объектом которой являлось одно подневольное лицо (иногда это была мать с ребенком). Неясно, таким же ли способом производились и массовые закупки молодых мужчин для комплектования войск в Египте; ежегодно в Александрию отправляли целые корабли с живым грузом из Таны и Каффы. Большую роль в операциях по скупке людей, их доставке в Тану и продаже — либо группами для египетских султанов, либо поодиночке в Венецию — играли перекупщики. Они продавали отдельных рабов и рабынь преимущественно купцам, приезжавшим за товаром в Тану (а купцы часто приобретали рабов по заказу определенных лиц в Венеции), и морякам — «патронам» (т. е. капитанам) кораблей, приходивших в Тану в определенное время года. Поэтому торговля людьми оживлялась к срокам прибытия караванов торговых судов из Италии. В одном из документов записано, что продавец раба обязывается держать его на свой страх и риск (omni suo risicho et periculo) у себя дома вплоть до отхода из Таны тех кораблей, которые там еще только ожидаются (hinc ad recessum nostrarum galearum de Romania proxime applicaturarum in Tana).[159] Делом скупки людей занимались и священники (они часто бывали нотариями); в одном из документов, составленных в Тане, говорится о поручении, данном венецианцем из рода Соранцо трем жителям Таны (один из них был из рода Контарини), — потребовать с местного священника 800 аспров, взятых им для скупки рабынь (pro accaparando aliquas sclavas). Неизвестно, было ли выполнено поручение Соранцо, так как священник — по-видимому, с деньгами — бежал из Таны.[160]
Торговля людьми была весьма прибыльной, она приносила гораздо больший доход, чем торговля иными товарами; но она была сопряжена с немалыми трудностями. Не все рабы переносили плавание, некоторые умирали. Не всех удавалось доставить по назначению — за судами, перевозившими невольников, охотились пираты (чаще других это бывали каталонцы), плававшие в Средиземном море в погоне за торговыми караванами, захватывавшие корабли с рабами для продажи их на африканских рынках и в Испании. Опасно было увозить в рабство татар и вообще мусульман: из Орды мстили за это жителям Таны и Каффы. [55]
Когда после падения Константинополя венецианцы поспешили заключить мир с турками (по договору от 15 января 1454 г.), то было строжайшим образом запрещено перевозить в Венецию рабов-мусульман,[161] что венецианцы тем не менее продолжали делать. Вообще вся торговля рабами производилась тайно. О ней не полагалось упоминать ни в записях нарративного характера, ни в трактатах о торговле. Она выступала лишь в специальных документах (акты о продаже рабов, отметки в торговых книгах). Поэтому, надо думать, Барбаро не определил профессии своего спутника по Мингрелии, который грубо, именно как работорговец, обращался с местными жителями.[162]
В отношении работорговли, проводившейся венецианцами с достаточной интенсивностью (хотя в этом позорном деле им не уступали, а скорее даже превосходили их генуэзцы из Каффы), интересна инструкция 1394 г.[163] Это было секретное послание (que litere dantur in secreto) венецианской администрации, направленное консулам Таны и капитанам галей, совершавших рейсы в Романию. В инструкции указывалось, что рабов, которых обычно называли «головами» — «teste»,[164] — надо перевозить «насколько возможно осмотрительно и тайно» (quam cautius et ocultius poteris). Особенную осторожность на венецианских судах предписывалось соблюдать при отправке татар-мусульман (testas Saracenorum et hominum imperii Tartarorum), захваченных либо в Крыму, либо на берегах Азовского моря (in partibus Gazarie et maris Tane) и пересылавшихся в Малую Азию, и к туркам. Венецианское правительство требовало, чтобы при всех действиях с рабами его подданные старались избегать каких-либо конфликтов (scandala) и всячески соблюдали наибольшие выгоды венецианских купцов (nimia nostrorum utilitas). Однако есть документы, свидетельствующие даже о своеобразной легализации торговли рабами. Например, венецианский сенат, констатируя в своем постановлении, что корабли из Константинополя и из Таны привозили в Венецию значительное количество рабов, нашел нужным урегулировать оплату их доставки и определить стоимость их питания в пути; поэтому в решении сената назначались следующие нормы:, владелец рабов был обязан уплатить капитану за каждого раба по 4.5 дуката за провоз и ту же сумму за питание, если рабов везли из Таны. Обе суммы уменьшались на один дукат, если рабов везли из Константинополя.[165] А рабов везли иногда сотнями: [56] в 1427 г. сенат дал разрешение на высадку в Истрии 400 человек рабов обоего пола, привезенных из Таны.[166] В 1444 г. была подана жалоба в Геную относительно того, что в порту Хиоса генуэзцы напали на венецианский корабль, который шел из Крыма на Крит через Хиос, имея на борту 95 рабов обоего пола, и захватили их.[167] Бывали годы, когда на рынок поступало особенно много рабов. Таким был 1430 г., что и отмечено в одной из венецианских торговых книг («mastro» купца Андрея Барбариго за 1430—1444 гг.): «в тот год была большая продажа рабов» (е quel ano cо gran merce de teste).[168]
Несколько раз упоминал о рабах и Барбаро. Он передал рассказ одной татарки, несомненно рабыни, жившей в Каире и научившей некоего Гульбедина, где и как искать клад около Таны (§ 8). В рассказе о францисканце, который массами ловил и продавал куропаток, указывается, что на вырученные деньги в Тане им был куплен мальчик-черкес (§ 20). Сам Барбаро имел в Венеции раба, который служил ему до смерти и назван в завещании одним из наследников.[169] Знакомец Барбаро, знатный татарин Эдельмуг, привез ему в подарок восемь русских пленников (teste), захваченных татарами при набеге на русские земли (§ 38). Один раз случилось, что Барбаро удалось освободить и отправить на родину двух рабов-татар из Таны, попавших в Венецию (§ 40).
Свидетельством оживленных торговых связей в Тане XIV в., постоянных контактов между купцами различных стран и общей экономической значительности этой итальянской колонии является факт существования здесь монетного двора (zecca). Подобное учреждение могло функционировать только в центре крупной торговли. Средневековая итальянская цекка обычно отдавалась местным правительством на откуп частным лицам, которые и чеканили монету (посредством вдавливания гравированных штемпелей) из металла заказчиков. Пеголотти, как правило, отмечал в своей «Практике торговли» сравнительную ценность валюты разных мест[170] и писал о работе монетных дворов. Он уделил немалое внимание цеккам ряда крупных итальянских городов, касаясь даже оплаты труда отдельных специалистов монетного дела.[171] Он особо остановился и на цекках тех заморских городов, где итальянские купцы нуждались в той или иной [57] специальной местной валюте.[172] В сообщении о цекках в Фамагусте Пеголотти отчетливо указал на монетный двор кипрского короля (la zecca del re di Cipri) и на другой монетный двор, который был на откупе (la zecca in appalto). В Тебризе отмечался монетный двор шаха, «синьора» (la zecca del signore), а в Тане назван монетный двор без определения, т. е. обычная отданная на откуп цекка.
В Тане в качестве весовой единицы был принят сомм (sommo), или сум (sumo), — слиток серебра (verga d'argento) определенного веса (45 saggi) и постоянного содержания чистого серебра (lega d'once 11 e denari 17 d'ariente fine per libbra). Эти слитки, сданные на монетный двор, взвешивали и чеканили из них серебряную монету — аспры. Из одного сомма получалось 202 аспра, но заказчику выдавали только 190 аспров, остальные 12 аспров удерживались на оплату труда и в доход (guadagno) цекки.
Кроме серебряных аспров, в Тане была в ходу мелкая медная монета «folleri» (= 1/16 аспра); про нее Пеголотти записал, что, она не употреблялась при торговых сделках (in pegamento di mercatantia), но служила исключительно для бытовых покупок на базаре: «овощей и других мелких предметов» (solamente in erbe е cose minute).[173]
Сравнение сомма и аспра с венецианской валютой таково: 1 сомм = 4.2—4.5 дуката; 1 дукат = 42—45
