– Допустим, мы завтра подпишем договор с ММБИ, они выставят аккредитив, который раскроется, когда мебель выйдет из Канады, – я уже знал свой ответ, – при самом оптимистичном раскладе пройдет шесть недель, так?
– Четыре, – включился в разговор Макс, – при самом оптимистичном прогнозе – четыре недели.
– Нет! Это не подходит, – ответил я, – шеф вернется из Китая через неделю.
– Ну и хрен с ним, тебе с твоим шефом детей не крестить, – разозлился Артем, – скажешь, что потерял деньги, но вернешь через месяц. Напишешь расписку.
– Нет, – категорически сказал я, – об этом не может быть и речи.
После минутного молчания Артем продолжил атаку:
– Неужели не ясно, что на встречу нам с Максом надо приезжать на машине, Славина в кабак вытащить, иначе мы ничего не получим.
– Я не знаю, как решить этот вопрос, – сказал я, – что касается машины, так «Лада-2105» нашей ассоциации в полном твоем распоряжении.
– На старой вашей развалюхе? Еще не хватало встать где-нибудь посреди дороги, – возмутился Артем, вспомнив недавний случай, действительно имевший место, когда мы занимались «делом всей жизни», – уж лучше пешком ходить!
– В кассу ассоциации не залезаем, – снова ответил я.
Артем был очень расстроен тем, что вопрос, который он считал уже решенным, неожиданно для него вызвал такое сопротивление с моей стороны. Со словами «ну, я тогда не знаю, где деньги взять» он оделся и вышел.
Максим смотрел на меня осуждающе.
– Макс, у нас равные обязанности друг перед другом, – начал я, – мой босс очень щепетилен в денежных вопросах, и если я не верну деньги сразу, то у меня будут неприятности. К тому же он близкий знакомый куратора моего диплома, а я не хочу, чтобы в моем институте обо мне шла дурная слава.
– Да мы вернем деньги через полтора месяца, я уверен, – сказал Максим.
– Ты-то как можешь быть уверен? – удивился я. – Ищем другие варианты.
Через полчаса у меня созрел план: я решил заложить компьютер и знал человека, который мог дать ссуду под залог имущества.
Малых бывал в Москве не более двух недель в месяц, при этом он регулярно проверял кассовую отчетность, и о том, чтобы взять деньги из кассы, не могло быть и речи. Но, к счастью, о том, что я ухожу из ассоциации, еще никто не знал.
Я планировал сообщить об этом Малых в его следующий приезд, почти к Новому году. После новогодних праздников мы бы могли цивилизованно разойтись. Все это время у меня дома стоял дорогостоящий компьютер ассоциации, цена которого была не ниже полутора тысяч долларов. Взять деньги под залог этого компьютера и вернуть их с процентами не позднее середины января – все могло пройти безболезненно и незаметно.
Когда Артем вернулся с прогулки, я предложил решение проблемы.
– Ты честно зарабатываешь право быть моим партнером, – заявил Артем.
Следующим утром я получил тысячу пятьсот долларов, вернуть мы должны тысячу девятьсот пятьдесят ровно через три месяца, можно и раньше, но сумма при этом не менялась. Деньги Артем забрал себе и сообщил, что с этого дня он будет вести кассу компании. Мы поехали в валютный магазин на Новом Арбате «Ирландский торговый дом» и на сто пятьдесят долларов купили различных деликатесов.
– Ты бы поосторожнее с деньгами-то, – сказал я Артему, – они же не наши.
– Наши, наши – рассмеялся Артем, – мы уже почти миллионеры, а ты все копейки считаешь.
– А вдруг не получится, – продолжал я, – вдруг сорвутся все наши сделки?
– Ну ты и пессимист, – удивился Артем, – они совершенно точно не сорвутся, будь уверен.
Всю следующую неделю мы готовили документы для Славина, в результате смета составила сто девяносто девять тысяч пятьсот долларов, из которых десятая часть принадлежала Славину.
Макс и Артем челночно перемещались между «штабом» и офисом ММБИ, постоянно внося изменения в планы расстановок, меняя спецификации, модели и цвета.
Я же параллельно вычерчивал расстановку мебели для Любомира и изучал технические каталоги «Лассаля».
Я довольно быстро осознал, что профессионалы мы неважные, прежде всего потому, что плохо знаем сам продукт.
Артему повезло, потому что Славин выбрал мебель из так называемого «лакшери» каталога и весь заказ можно было скомплектовать, не раскрывая прочие.
В случае же с Любомиром мне пришлость выбирать мебель сразу из четырех каталогов, и через две недели я стал главным специалистом по мебели в компании «Арина Инк.».
В начале декабря мы подписали первый контракт с ММБИ. Всю сумму они аккредитивом перевели на счет «Лассаля», то есть свои деньги мы должны были получить в середине января.
Когда позвонил Марк из Монреаля и сообщил, что аккредитив получен, мы открыли шампанское – первый успех после стольких неудач.
– Я счастлив, – произнес Артем, – я очень надеялся на быстрые успехи, но этот контракт, скажу честно, стал неожиданностью даже для меня.
– Это же только начало, – продолжил Макс, – мы еще выше поднимем знамя ударников капиталистического труда и возьмем обязательство подписать два контракта с ММБИ до конца года.
Я выразил свое восхищение прозорливостью Артема и поделился тем, что меня до последнего момента терзали сомнения в успехе нашего предприятия.
– Ну вот теперь, когда уже первая сделка являет собой свершившийся факт, – сказал Артем, – объясни почему?
– Хорошо, попробую, – ответил я, – во-первых, мебель из далекой Канады для нищей России не предмет первой необходимости; во-вторых, никто из нас не разбирался в вопросах эргономики, в части организации условий труда сотрудников офисов или, проще говоря, никто не учил нас, как правильно расставлять столы.
Артем, не перебивая, слушал меня, и я даже не думал, что он даст мне развернутый, исчерпывающий ответ.
– Твоя ошибка в том, что ты стараешься объять необъятное. Зачем ты оперируешь такими понятиями, как «нищая Россия»? Она местами нищая, а местами богатая. Если ты президент России, то тебе очень важно знать, как в среднем живет народ. А если ты продаешь хлеб в булочной, рассчитанной на обслуживание квартала, то тебе важно знать, как живут люди вокруг тебя, в котором часу встают на работу, какой хлеб любят, ржаной или пшеничный, и сколько какого вида требуется выпекать. Будешь думать о России в целом – прогоришь. Беда ваша, – он именно это и подчеркнул – ваша, – в том, что вы все стараетесь думать в государственном масштабе, не думая о своих близких. Согласись, ведь очень просто решать глобальные вопросы, не решая при этом проблемы, например, своей семьи.
– Хорошая речь, Артем, – поддержал Макс, – очень хорошая!
– Я в Москве уже три месяца, – даже не улыбнувшись, продолжил Артем, – и увидел, как быстро идет развитие финансового сектора, появились сотни коммерческих банков, и им нужно все: столы, стулья, ручки, карандаши, компьютеры, но это не все. Им понадобятся технологии, системы безопасности. Так что мы начали с самого простого: с мебели. Вот и ответ. Я не собираюсь решать проблемы нищей России, я буду решать проблемы России богатой.
Я задумался. Насколько основательны и фундаметаль-ны были выводы, которые делал Артем, и сделка с ММБИ, которую до этого разговора я считал счастливым лотерейным билетом, теперь казалась закономерным завершением точного расчета Артема.
– По крайней мере, – сказал я, – мы занимаемся совершенно честным и легальным бизнесом.
– Уверен? – поинтересовался Артем. – А скажи мне, как ты собираешься платить налоги?
Я удивленно пожал плечами – это вопрос вообще не интересовал меня до этой минуты.
– Ну вот видишь, – засмеялся Артем, – легальный бизнес – это великое благо, которое я не могу пока себе позволить.
Первый успех вселил в нас уверенность, и последующие две недели уже проходили под знаменем
