поэтому не попал под раздачу. Пока бойцы седлали уцелевших лошадей и одевали на себя наименее пострадавшую от пуль и картечи трофейную броню, я беседовал с ключником за жизнь. Митрофан мне доходчиво разъяснил, что Колпино нужно захватывать по любому и желательно взять пленных из родственников Путяты, которые станут свидетелями на княжем суде. Такое кровавое дело не обойдется решением 'княжеского боярина' – это что-то типа местного 'смотрящего' назначенного Великим князем и боярыне придется ехать в Москву в 'Разбойную избу' ('Разбойный приказ' как правоохранительный государственный орган, появился значительно позднее описываемого времени. Здесь 'Разбойная изба' обозначена как место, куда нужно обращаться по делам разбойным)
Как оказалось, за погибшим Путятой уже подозревали грешки подобного рода, но за руку его никто не поймал, а сплетни и слухи к делу не пришьешь. Правда, жил покойный явно не по средствам, так как в его уделе имелись всего три деревеньки с сотней мужиков, а холопов в боярской усадьбе было не меньше чем у родовитого князя. На какие шиши спрашивается? Митрофан посоветовал мне захватить в плен жену Путяты и его младшего сына, так как старший тоже погиб вовремя штурма и его труп только что опознали пленные.
– А если жена Путяты заявит, что просто наведались в гости к нашей боярыне, а мы их подло убили? – спросил я Митрофана.
– Конечно, сначала она так и скажет, но на дыбе даже матерые мужики всю правду говорят, но я думаю, что до дыбы не дойдет. Постращают бабу в 'Разбойной избе' и она сразу все расскажет, чтобы спастись от допроса с пристрастием. Боярыню с детьми все равно в монастырь сошлют, так лучше ей уехать в ссылку на своих ногах, а не калекой убогой, – объяснил мне ключник.
Митрофан также присоветовал мне не жечь усадьбу Путяты, ибо она отойдет в казну Великого князя и будет пожалована кому-нибудь из его приближенных за службу, а портить отношения с будущими соседями не следует. Все что сумеем взять в усадьбе на меч по праву добыча боярыни и все что увезем, по 'Русской Правде' будет наше.
Выслушав советы ключника, я понял, что серьезно плаваю в местном законодательстве и решил взять старого воина с собой в Колпино в качестве начальника штаба и сразу повесил на старого воина подготовку этого мероприятия. Митрофан как будто ждал такого предложение и шустро похромал во двор, откуда уже через минуту послышался его командный рык. Как все-таки быстро меняет человека власть? Всего пять минут назад ключник был 'дедулей божиим одуванчиком', а теперь ведет себя словно атаман банды разбойников.
Как бы то ни было, но с помощью опытного в таких делах воина, дружинники уже к вечеру были готовы к набегу. Митрофан настойчиво уговаривал меня прямо в ночь отправиться в набег, чтобы уже поутру захватить усадьбу Путяты. По всем раскладам в Колпино должны остаться не больше десятка боевых холопов, да и то не лучших, поэтому серьезного сопротивления быть не может. А если поторопиться, то можно будет застать жену Путяты врасплох, хотя шансов на это мало, потому что у Путяты в Верее наверняка были свои соглядатаи из местных.
Я доложил о намеченных планах боярыне и получил от нее добро на набег. Затем мы с Митрофаном проинструктировали десятника остающегося на хозяйстве в усадьбе, после чего я направился к командирскому коню, на котором должен был возглавить свой первый боевой поход. Однако Митрофан меня остановил и практически силком заставил одеть на себя тегиляй и кольчугу, а также вручил саблю и кинжал покойного Путяты.
Артачится было глупо, потому что положение обязывает соответствовать возросшему статусу, но перспектива таскать на плечах пуд бесполезного железа меня не особо радовала. Однако Митрофан оказался провидцем и фактически спас мне жизнь, потому что новоявленный боярский сын Алексашка все- таки словил две стрелы во время набега на Колпино. Оказалось что стеганые телогрейки, которыми я пренебрежительно обозвал тегиляи, отлично держат стрелу и мало уступают железному панцирю.
Когда дружина выехала за ворота уже начало темнеть, но погода была безоблачная и луна неплохо освещала дорогу. Уже миновал Покров, но погода стояла теплая и пора золотой осени, которую так любил Александр Сергеевич Пушкин, затянулась. Лес покрылся багрянцем, однако многие деревья уже сбросили листву и лес стал прозрачным, что усложняло устройство засады. Конечно, после разгрома банды, такая опасность была чисто гипотетической, но 'береженого бог бережет'. Сбиться с лесной дороги было невозможно, и мы не торопясь доехали до вотчины боярина Путяты перед самым рассветом. Командование штурмом, я доверил более опытному в этих делах Митрофану, а на себя взял только общее руководство. Увы, но высланные вперед разведчики быстро вернулись и доложили, что боярская усадьба пуста.
Семейство Путяты сбежало, скорее всего, еще прошлым вечером и в усадьбе царил настоящий разгром. Побродив по пустым комнатам, я вышел во двор и отправил в Верею гонца за обозом, чтобы вывести трофеи, а сам стал совещаться со своим заместителем, чтобы решить, что нам делать дальше. Пока мы прокачивали разные варианты, к нам подбежал один из дружинников и доложил, что в лесу позади усадьбы обнаружены следы беглецов, которые ускакали в лес по тайной торной тропе. Парень был выходцем из деревни лесовиков и оказался неплохим следопытом, поэтому заметил следы, которые пытались замести беглецы. По его словам с боярыней уехали меньше десятка холопов, потому что лошадей было всего восемь, да и наверняка пара из них были вьючными. Следы были свежими а, следовательно, у нас появился хороший шанс настигнуть беглецов.
Я оставил Митрофана с шестью бойцами в захваченной усадьбе разбираться с трофеями и ждать обоза из Вереи, а с остальными бойцами отправился в погоню. По расчетам нашего следопыта боярыня с холопами сбежали поздно ночью, но наш отряд скакал по хорошей дороге, где при свете луны можно было ориентироваться, а на лесной тропе ночью особо не разгонишься и беглецы не должны были далеко оторваться. Мы скакали по хорошо заметным следам примерно до полудня, но неожиданно следы разделились и ушли в лес поодиночке.
На этом месте погоня застопорилась, поэтому мне пришлось остаться на тропе с парой бойцов, а остальных отравились поодиночке проследить следы. Примерно через час все бойцы вернулись назад и доложили, что следы заканчиваются у лесной речки и на противоположном берегу следы отсутствуют, а значит, беглецы ушли по руслу реки.
Основная проблема была в том, что мы не знали вниз или вверх по течению поехал отряд боярыни, а если разделиться, то у нас не будет численного преимущества над противником, и мы из охотников легко можем стать дичью.
Способ, которым беглецы оторвались от погони, натолкнул меня на неожиданную мысль:
– А не в разбойничий ли лагерь ускакала боярыня?
Путята, наверняка давно разбойничал в округе и может статься, что грабеж на рязанской дороге был одной из статей его незаконного обогащения. Я спросил у подчиненных, в какой стороне проходит рязанская дорога, и бойцы уверено показали на северо-запад, поэтому мы поскакали вниз по течению реки. Через пару часов наш отряд выехал к проезжей дороге и бойцы заявили, что это и есть дорога на Рязань.
Теперь у меня не было сомнений, что беглецы направились разбойничий лагерь и отряд, не мешкая, продолжил свой путь по руслу реки. Вскоре мы доехали до ручья, впадающего в речку, где один из бойцов заметил на мелководье след от лошадиного копыта, который еще не размыло водой. Мы свернули в ручей и поехали дальше, соблюдая осторожность.
По моим прикидкам разбойничий лагерь находился где-то поблизости и у бандитов наверняка выставлены дозоры. Поэтому, чтобы не попасть в засаду, я приказал бойцам спешиться и, растянувшись цепью идти вдоль ручья. Увы, но такая предусмотрительность не спасла нас от неприятностей и мы все равно напоролись на засаду. Вернее, это была не засада, а сторожевой дозор, который заснул на посту и заметил нас, когда бежать было уже поздно. Вот здесь я и словил две стрелы, прилетевшие мне в грудь из кустов. Спасибо настойчивости Митрофана, и я отделался только синяками, так как ненадежный на вид тегиляй и кольчуга фактически спасли мне жизнь.
Перед прочесыванием берегов ручья мои бойцы получили, строги приказ не стрелять из ружей, а поэтому действовали только холодным оружием и даже сумели взять одного из дозорных живым. На этот раз не все прошло гладко, как мне того хотелось, и двое бойцов получили ранения, но к счастью они были несерьезными.
Дозорными оказались два совсем молодых парня, у которых еще даже не начала расти борода. Поэтому они и заснули на боевом посту, замаявшись во время ночного бегства. После короткого допроса
