Машина, которую давали напрокат, стояла в гараже на четыре машины. Санди поблагодарила Викторию за одолжение и даже предложила деньги, но та запротестовала:
— Ну что вы! Агуэро — наш хороший друг, и мы всегда рады выручить его друзей. Мне бы хотелось предложить вам, сеньорита, чашечку кофе и показать наш дом, но я тороплюсь к парикмахеру.
Мартин настоял, чтобы проводить Санди до больницы, хотя она уверяла, что прекрасно помнит дорогу.
— Но вы еще не привыкли к правостороннему движению, — непреклонным тоном возразил Мартин.
Вслед за Мартином она выехала на трассу. Потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к рычагу коробки передач справа. Ей всегда нравилось водить машину, и вскоре она чувствовала себя вполне уверенно за рулем с левой стороны.
Когда Санди припарковалась на больничной автостоянке, Мартин дождался, пока она выйдет из машины и запрет ее, потом подозвал к своему джипу:
— Я буду ждать вас дома к двум часам на ланч. Если возникнут проблемы, звоните мне по этому номеру. Я вернусь в Сан Плачидо к одиннадцати. — Он вручил ей свою визитку с телефоном.
— Спасибо.
— Ездите осторожно. — Неожиданно Мартин высунулся из окошка, поймал ее руку и поднес к губам:
— Adios, guapa.
У Санди будто выросли крылья, когда она шла к зданию больницы. Все-таки это гремучая смесь — прикосновение его губ и взгляд, напомнивший о вчерашних поцелуях на диване.
Регистраторша в больнице разговаривала по-английски с пожилой парой. Когда подошла очередь, Санди спросила у нее:
— Простите, что означает «гуапа»?
Женщина улыбнулась:
— Вы, должно быть, имеете в виду вот это слово? — Она написала его на листочке. — Если мужчина называет вас так, значит, считает красавицей.
— О-о? — смущенно протянула Санди, стараясь не краснеть. — Я пришла навестить мисс Дэйвид. Можно к ней пройти?
Джейн была рада приходу племянницы, она подготовила для нее массу поручений. Одно из них заключалось в том, чтобы съездить к ней домой и привезти несколько книг.
— Где ты остановилась?
Санди объяснила и поинтересовалась:
— Вы читали что-нибудь из книг Агуэро или слышали о нем?
— О, да, конечно. В прошлом семья его матери была очень известна на острове. Но я не слышала, чтобы сам он женился. Он имеет репутацию сердцееда, как говорили в Викторианскую эпоху. Теперь таких мужчин называют просто жеребцами, насколько я знаю. — В голосе тетушки сквозила брезгливость.
— Он действительно не женат.
— Но в доме кто-нибудь есть? Тети… кузины… родственники, я имею в виду.
— В доме есть породистая собака, — улыбнулась Санди. — И экономка с мужем. Муж следит за садом. — Санди решила промолчать, что эта пара живет в отдельном доме.
— Во времена моей юности я бы так не поступила. Чтобы пятьдесят лет назад молодая девушка оставалась в доме неженатого мужчины — да это скандал! Но те понятия о приличиях давно канули в Лету. Теперь каждый поступает, как ему вздумается, а вокруг никто и бровью не поведет. Разве только в тех случаях, когда речь идет об известных людях — их имена попадают на страницы прессы, и такое начинается! Не сомневаюсь, что даже в твоем возрасте ты обогнала меня по числу любовных похождений.
От такого замечания Санди потеряла дар речи, а тетя продолжала:
— Ты считаешь меня старой девой? Почему-то у молодежи эротика никогда не ассоциируется со старшими. Каждое поколение считает, что секс изобрело именно оно. Ты читала мои книги?
— Да, конечно. — Это было правдой лишь отчасти. Санди неоднократно пыталась прочесть тетушкины опусы, но три тома феминистской полемики оказались слишком трудными для ее восприятия.
— Тогда тебе известно, что я противница брака. Я выступаю против тех женщин, которые ограничивают свой мир кухней и колыбелью. Я ничего не имею против мужчин в качестве друзей и любовников, но не воспринимаю их как мужей.
Вдруг Джейн прикрыла глаза, ее голова откинулась на подушки, губы плотно сжались.
— Вам плохо? Позвать сестру? — забеспокоилась Санди.
Больная с трудом перевела дыхание.
— Самую сильную боль вызывает старость и сожаление о прошлом, — тихо сказала она. — Нет средства против этой боли. Я устала. Спасибо, что навестила. Приходи завтра.
На обратном пути в Сан-Плачидо Санди обдумывала текст письма своему начальнику в Службе помощи. У нее имелся в запасе двухнедельный отпуск, но, по всей видимости, пребывание здесь продлится не меньше месяца, а то и дольше.
Когда она вошла в дом, из кухни выглянула Филомена с листком бумаги. Это была записка от Мартина, где было написано:
«Я очень занят — привожу в порядок свои записи. Если решите поплавать в бассейне до ланча, не забудьте воспользоваться кремом и не засиживайтесь на солнце. М.»
Пока Санди плавала в бассейне, ее мысли были заняты Мартином. Она вспоминала, как его тело длинной тенью скользило под водой, а потом на груди блестели капельки воды. Как здорово было бы провести жаркий полдень в его огромной кровати, в комнате с закрытыми от солнца ставнями и с кондиционером, ласкающим их обнаженные тела приятной прохладой.
Эта мысль вызывала у Санди приятную дрожь. Что, если он снова попытается целовать ее сегодня после ужина? Сможет ли она устоять во второй раз?
— Сеньорита… сеньорита… телефон.
Настойчивый зов отвлек ее от размышлений. У края бассейна стояла Филомена, которая знаками изображала телефонный вызов.
Когда Санди вышла из воды, экономка суетливо подала ей полотенце.
Телефон находился на стене у двери веранды. Санди на ходу вытерлась и, поблагодарив по-испански Филомену, взяла трубку.
— Алло.
— Привет! Как поживаешь? — Санди сразу узнала голос своей сестры Беатрис. — Мне поручено выяснить ситуацию с тетушкой Джейн. Мама как всегда занята, а папа сражается со строительным начальством. Чем ты там занимаешься?
— Минуту назад я плавала в бассейне перед ланчем.
— Везет же некоторым. А я сижу в офисе с бутербродом в зубах. Что нового у нашей старушки? Как тетя соображает? — поинтересовалась Беатрис. — Помнится, она обладала острым умом. Но это было давно. Должно быть, она изменилась от долгих лет одинокой жизни в захолустье.
— По-моему, она в здравом уме.
— В таком случае смотри, чтобы Джейн не замучила тебя. Даже мама не пыталась с ней спорить. Тетка всегда была большой язвой.
— Она стала мягче. Как и всякий, пожив здесь. Это такой рай! Мы ненормальные, что живем в Бирмингеме. Здесь потрясающая природа.
— Природа — это хорошо, но надо зарабатывать на хлеб насущный, — твердо возразила Беатрис. — Пока, сестренка. Как всегда, у меня дел по горло.
— Подожди, я еще не рассказала тебе потрясающую новость, — заторопилась Санди. — Никогда не угадаешь, с кем я здесь познакомилась.
— С престарелым киногероем на пенсии?
— С писателем, только он совсем не старый, примерно твоего возраста. Мартин Агуэро… писатель-
