Кладбище мертвых апельсинов

Геббеля более часа и не найдя ее, я вышел с кладбища и пошел в гостиницу, чтобы выпить минеральной воды, а затем в мясную лавку. По дороге на кладбище я чуть не подавился двумя булочками с колбасой, а от мысли есть мясо на кладбище меня затошнило. «Впервые услышав о вскрытии тела (маленького мальчика Клауса Генриха Плоога), я после этого больше не мог есть сало». Прежде чем снова пойти к могилам, чтобы продолжать поиски, я спросил у юноши, стоявшего у ворот кладбища, где здесь находится туалет. «Пройдите туда!» – сказал он и показал направление указательным пальцем правой руки. Он был сыном смотрительницы кладбища. Ребенок, растущий на кладбище! В кладбищенской церкви девушки и юноши принимали первое причастие. Черноволосый парень заметил, что я пристально смотрел на него. Он испытующе поглядел на меня, а я смущенно отвел взгляд в сторону, вышел из церкви к могилам «Человек должен умереть, поэтому его можно убивать». Перед каждой свежей ямой я застывал в испуге и замешательстве. Более двух часов блуждал я меж могилами матцлайнсдорфского кладбища в Вене, прежде чем обнаружил на окруженном деревьями участке старые могилы. Вскоре я увидел обвитый плющом надгробный памятник, составленный из небольших скромных камней. На памятнике была установлена каменная книга. На ее левой странице было написано: «Фридрих Геббель», на правой: «Кристине Геббель». От усталости, а также из желания побыть поближе к его смертным останкам я присел перед могильной плитой, снабженной закрепленными по углам металлическими водостоками. Как часто в дни отчаяния я взывал к Фридриху Геббелю, а не к Богу. «Придумать пушку достаточно большую, чтобы зарядить в нее Землю и выстрелить ею Богу в лицо».

В деревне еще не кричал ни один павлин, ни один петух. Станки еще не включили, фабрики не открыли, автобусы, доставляющие рабочих в их пропахшие смазкой и ржавчиной норы, еще не покатили по асфальту. О солнце в это время еще не было и речи. Утро едва забрезжило, когда негритянский парень лег на меня, прижал свои темные чресла к моим и излился мне в рот. Я крепко держал его черные ягодицы, чтобы он, пока я освобождал бесчисленных белых голубей из его чресл, не бросился бежать в предрассветную мглу, в которой не кричал еще ни один павлин, ни один петух, ни один рабочий еще не протянул руку, чтобы включить станок.

Копна его угольно-черных волос нагрелась на солнце, когда мы меж овечьими отарами шли по маковым полям. Почему, в самом деле, могилы не делают в форме гробов, спрашивал я себя, когда мы стояли в высоком, по колено, клевере, перед растущими в форме гроба желтыми цветами, и кончиком языка я касался его влажных, пульсирующих висков. Всякий желающий мне счастья пусть сам сдохнет от счастья! Поедая свежие зеленые фиги и слушая крики попугаев, которые долгие годы живут на свободе в саду, сидя на одной и той же ветке, я думал о моем восьмидесятилетнем отце, который, вероятно, в этот момент, когда мы едим липкие зеленые фиги из лубяной корзины, своей фамильной ложкой отправляет в рот суп с лапшой. Он унаследовал ложку от отца, но никто из его сыновей не захотел принять передающуюся тремя поколениями семьи ложку из его рук. Пока черноволосый мальчишка на красном клеверном поле прижимал свой член к моему животу, до тех пор, пока его семя не потекло по моей груди, я губами касался крылышек мертвой бабочки.

Не потому ли я надеюсь, что мальчишки спустят штаны и встанут передо мной на колени на листву парка, что моя мать часто кричала мне, когда я был ребенком: «Спускай штаны!» и била меня лещиной по голым ягодицам и половым органам? Запах мальчишеских чресл и запах чернил, когда сую голову в бочку с чернилами, а затем поднимаю ее, и окрашенные в синий цвет капли спермы ставшего безразличным мальчишки падают на мою слегка выпяченную и скривившуюся от отчаяния вниз и вправо нижнюю губу! Мне захотелось дать пощечину официанту, который влажной тряпкой стер следы от пальцев, оставленные негритянским мальчиком на стекле кнопок электронного игрового автомата. Во время инициации мальчика сажают на плечи мужчины, чтобы, когда ему выбьют зуб, кровь потекла по груди мужчины. Инки в Перу бережно хранили пуповину которую давали пососать ребенку, если он заболевал. В некоторых районах Вити Леву, крупнейшего острова архипелага Фиджи, подростка подводят к огороженному участку, где на земле лежали притворившиеся мертвыми мужчины, чьи животы, будто вспоротые, были покрыты потрохами. По крику жреца мужчины вскакивали, бежали к реке, чтобы смыть с себя свиные кишки. Затем, освежившись и украсив себя гирляндами, они бежали обратно в огороженный участок и начинали там танцевать перед прошедшим инициацию.

Коснувшись полового члена мальчика, я встал и на мгновение застыдился, потому что должен был показать ему убогий сарай и убогий родительский дом. Но я обещал ему, что именно моя комната самая красивая в доме, на ее стенах висят посмертные маски и маски живых людей, а в шкафу можно найти сутаны священников и облачение церковных служек. Предложив ему в полночь прийти ко мне в комнату, я увидел, что во фруктовом саду произошла автомобильная авария. Пока я со страхом и болезненным любопытством осматривал окровавленные трупы из разбитой всмятку машины, целый и невредимый вышел мой отец. В следующем сне пробитая гвоздем, кровоточащая рука Иисуса из Назарета со вздувшимися венами, в которых, словно в песочных часах, пересыпалась вверх-вниз просеянная мука для облаток, рисовала на моем лбу и губах. Когда рука Иисуса легла на мое сердце и кто-то громко возгласил: «Клянись!», я в страхе проснулся и, с громко бьющимся в груди сердцем, уставился в темноту.

На виа Вальмики, в полной темноте, меня окликнул мужчина, спросивший меня, в зарослях лавра, который час. – Не скажете, сколько времени? Я спросил римлянина, почему так ужасно кричат звери в расположенном поблизости зоопарке Виллы Боргезе, не боятся ли они чего-то? Он пожал плечами и не сказал ни слова. Споткнувшись и думая, что осколки разбитых очков вонзились в мой мозг, я захотел послушать крики боли, похоти и страха находящихся в зоопарке зверей, но мужчина расстегнул молнию на моих брюках, обнажил мои бедра, и я, прислонившись к стене за лавровым кустом, увидел взрыв чернильных облаков и услышал крики тигров, львов, слонов и обезьян, прежде чем излился в его рот.

В сентябре инки в Перу устраивали праздник, называемый ими Ситуа. Целью его было изгнать нужду и болезни из столицы и окрестностей. Приходился же этот праздник на сентябрь, потому что в это время начинался сезон дождей, и с первыми дождевыми каплями приходили многочисленные болезни. В качестве подготовки к празднику люди постились, начиная с первого дня месяца до дня осеннего равноденствия. Когда истекали последние дни поста и наступала ночь, они пекли большие лепешки из кукурузного теста. Тесто замешивали на крови пяти – десятилетних детей. Кровь брали, сделав детям разрез между бровями.

Выйдя из пиццерии, я испугался, увидев две машины, кузова которых были наполнены голубыми газовыми баллонами. Это натолкнуло меня на мысль о боеприпасах. Когда же через несколько секунд мимо меня прошли двое красивых парней с похожими на торпеды газовыми баллонами, причем один из них почесывал свои половые органы, баллоны вдруг сразу же представились мне вполне мирными и безобидными. Часто случается, что я смотрю вслед идущей по улице девушке, думая, что это парень. Я долго Разглядываю ее женские ягодицы, затем обгоняю ее, чтобы посмотреть ей в лицо. Когда же я обнаруживаю, что это девушка, а не юноша, я испытываю такую ненависть к этому мужеподобному созданию, что, кажется, готов убить ее прямо здесь, на улице.

У горных племен Южной Африки есть священный обряд, призванный вселить мужество в новичков. Всякий раз когда убивают врага, сражавшегося с завидной отвагой, из его тела вырезают печень, срезают уши, кожу со лба, отрезают его половые органы и сжигают все это, превращая в пепел. Пепел аккуратно собирают и хранят в роге быка, а затем, во время церемонии обрезания, его смешивают с другими компонентами, получая пасту, которую жрец племени дает юношам во время обрезания. Диери верят, что крайняя плоть юношей, которую удаляют при обрезании, имеет огромную власть воздействовать на дождь. Поэтому высший совет племени всегда имеет на подобный случай кольцо крайней плоти. Его тщательно прячут в перьях, обмазывая предварительно жиром дикой собаки и ковровой змеи. Ни одна женщина, ни при каких обстоятельствах, не имеет права открывать этот пакет. После церемонии крайнюю плоть закапывают, так как считается, что она утратила свою силу.

Запах лошадиных подков в римском районе Тестаччьо напомнил мне детство, когда из Патерниона приезжал кузнец и забивал новенькие гвозди в лошадиные копыта. Отец обычно задирал вверх лошадиную ногу, пока кузнец крюком выковыривал грязь из сильно пахнущих лошадиных копыт, а затем подковывал лошадь. Сын римского торговца лошадьми спросил у меня, что я здесь записываю, а потом сказал, что все стоящие вокруг нас лошади, кроме одной, продаются. Однако красивый черноволосый юноша не