В марте состоялась давно обещанная поездка на фазенду. Из Сан-Паулу мы выехали рано утром в направлении города Сорокаба. Наш автомобиль быстро мчался по великолепному шоссе. Правительство штата вкладывает огромные средства в строительство современных шоссейных дорог. За проезд взимают приличную плату, зато ездить по ним — одно удовольствие. После Сорокабы водитель повернул на запад. Однообразный облик придорожных поместий делал пейзаж монотонным. Его изредка оживляли дома фазендейро, обычно располагающиеся на вершинах холмов. Судя по всему, здесь занимались сахарным тростником, апельсинами и кофе. Кое-где на холмистых пастбищах паслись коровы. Через два часа мы свернули на проселочную дорогу и вскоре подъехали к большому дому из красного кирпича. Это была усадьба фазенды. В просторном особняке сохранилась атмосфера патриархального быта. Казалось, мы перенеслись в Бразилию начала века. Два часа ушло на объезд конюшен. Это были современные и удобные постройки. Маргарита любовно осматривала каждую лошадь, называла их по имени. Чувствовалось, что она их безмерно любит, и они значат очень много в ее жизни. Всего их у нее было около 150.
После осмотра лошадей мы отправились в животноводческое хозяйство фазенды. У моей приятельницы было десятка три коров, большое количество гусей, уток и кур. К столу на фазенде и в городе ей подавали продукты сельского происхождения. В саду у нее росли различные фрукты, среди которых мое внимание привлекли черные бананы. У них был необычный вкус, чем-то отдаленно напоминающий шоколад. Когда на следующий день мы уезжали в Сан-Паулу, Маргарита уговорила меня взять сливочное масло, авокадо, апельсины и черные бананы, выращенные на ее фазенде.
К обеду мы вернулись в усадьбу. В просторной зале был сервирован стол на две персоны. Основным блюдом была утка по-деревенски, естественно, выращенная на фазенде. За обедом Маргарита рассказала, что пять лет назад власти штата провели через территорию ее фазенды новое шоссе. По закону они имели право использовать частные земли в общественных интересах. Вот только до сих пор с ней не расплатились за отчужденную землю. А всего на ее фазенде две с половиной тысячи гектаров. Для штата Сан-Паулу это довольно большое поместье. В соседних штатах Мату-Гросу и Гойяс крупными считаются земельные владения по 100 тыс. и более гектаров. Из окна дома открывался прекрасный вид на лежащую внизу зеленую равнину, пересеченную шоссейной дорогой. По ней изредка на огромной скорости проносились автомобили, нарушая тишину деревенской жизни. Они как бы символизировали смену эпох, может быть, незаметную для местных крестьян и их престарелой хозяйки, которая старалась сохранить все по-старому. Удавалось это ей с трудом.
Маргарита пыталась быть для крестьян, как и 30 лет назад, помещицей, которая решала все вопросы, касавшиеся их быта. Но время сильно изменило людей. Не все соглашались жить по старинке. Они уже имели представление о правах и начинали предъявлять ей свои требования, касающиеся оплаты труда и различных социальных выплат. Ей как человеку старой формации это не нравилось, и на данной почве у нее иногда возникали с ними конфликты. С такими людьми она расставалась. У меня сложилось впечатление, что на бразильских фазендах, даже в самом развитом штате страны, все еще сохраняются архаические нравы.
После обеденной трапезы хозяйка повезла меня в ближайший городок, где у нее на местном тренировочном ипподроме была конюшня с молодыми, еще не объезженными скакунами, которых нужно было приучить к верховой езде. Этим занимались специальные наездники. Интересно было наблюдать строптивых молодых лошадей, далеко не всегда покладистых и готовых беспрекословно повиноваться.
На обратном пути в Сан-Паулу Маргарита пожаловалась на то, что разведение лошадей перестало быть прибыльным бизнесом. Скачки потеряли былую привлекательность, а владельцы поместий предпочитают ездить не на лошадях, а на автомашинах. Содержание лошадей стало убыточным делом. Ей вообще последнее время не везло. Она привыкла доверять людям, с которыми работала, но бразильцы стали меняться в худшую сторону. До меня доходили слухи, что у нее были неприятности, а тут услышал это от нее самой. Оказывается, она слишком доверилась своему адвокату, который вел дела, связанные с ее доходными домами. Пару лет назад он подделал ее подписи под документами и продал два многоэтажных здания в центре Сан-Паулу, скрыв эту операцию от нее. Этот обман вскрылся совершенно случайно. Сейчас она судится со своим бывшим адвокатом ливанского происхождения.
Мне нравилось общаться с этой интересной и умной женщиной. Она отличалась начитанностью и всесторонним образованием, хотя училась в Парижском университете всего лишь три года. Говорила на четырех языках, одно время страстно увлекалась литературой, потом все забросила и стала путешествовать. Много времени проводила в Лондоне и Лиссабоне, где среди ее друзей числился наследник португальского престола принц Дуарте. Жизнь в разных странах привила ей умение уживаться с людьми различных национальностей. Особенно мне импонировали в ней два качества — необычная для ее возраста жизненная сила и тонкое чувство юмора. Теперь дона Маргарита — высокая, прекрасно выглядящая для своих лет женщина с аристократической, немного старомодной внешностью. Как и в молодые годы, она обожает своих лошадей, которые составляют смысл ее жизни.
Русские из Харбина
Двухэтажное здание стояло на склоне высокого холма и уже давно стало неотъемлемой частью пейзажа, как и высокие деревья, под сенью которых оно укрывалось. Соседние дома были точно такими же. Все вместе они образовали одно общее владение. В нем жили скромные и приятные люди, знавшие свое место в жизни, которое досталось им ценой большого и тяжелого труда, и довольствовавшиеся им. Когда мне довелось познакомиться с ними поближе, проведя у них в гостях в Кампос-ду-Жордан несколько дней, я не мог не восхищаться этими людьми. Ольга и Жорж родились и выросли в далеком Китае, куда их родителей занесла русская революция начала XX столетия. В Харбине они прожили около 20 лет. С этим городом у них были связаны самые дорогие воспоминания юности. Своим архитектурным обликом Харбин напоминал провинциальные русские города. За исключением окраины, населенной преимущественно китайцами, он долгие годы оставался чисто русским городом на иностранной территории. Над его центральными кварталами возвышался деревянный собор с шестигранным куполом.
Ольга обучалась в местном музыкальном училище. Позже профессия преподавателя музыки ей очень пригодилась в Бразилии. Жорж учился в русском политехническом институте, но окончить полный курс ему не удалось. Учебу пришлось оставить, когда китайские власти в начале 50-х годов поставили перед русскими иммигрантами вопрос о выезде из Китая. Дилемма была предельно проста — ехать в СССР, гражданами которого почти все русские стали после изгнания советскими войсками японских оккупантов в сентябре 1945 г., или отправиться в страны, которые были готовы принять русских эмигрантов. В Советский Союз охотников ехать было мало. Многие стремились уехать в Австралию, Бразилию, Аргентину, Канаду.
Жорж с Ольгой решили эмигрировать в Бразилию. С советскими паспортами они добрались до Гонконга, где им выдали документы «перемещенных лиц», которых опекал Верховный комиссар ООН по делам беженцев. Путь до Бразилии оказался очень долгим. В 1954 году они наконец сошли на бразильский берег в Сантосе. Началась новая жизнь в совершенно незнакомой стране, где все было чужое.
Прослужив около 10 лет в одной американской компании, Жорж решил завести свое собственное дело. Его бизнес преуспевал. Через несколько лет на его небольшом заводе по производству точных инструментов было занято более ста человек. Все шло неплохо, пока бразильские власти, следуя международной моде, не распахнули двери перед импортными товарами. Многие бразильские предприятия не выдержали конкуренции более дешевой иностранной продукции и разорились. В таком же положении оказался и Жорж. Ему пришлось сворачивать производство, увольнять работников. Когда мы с ним познакомились, его заводик находился на грани закрытия. Иногда он еще выполнял отдельные заказы на изготовление инструментов для авиационного завода в Сан-Жозе де Кампос.
Как-то мои русские знакомые пригласили провести несколько дней у них в Кампос-ду-Жордан. Выйдя на пенсию, Жорж решил поселиться в этом курортном городке в 160 км от Сан-Паулу. Подъехав к городским воротам, представлявшим собой великолепное сооружение из красного кирпича с красочным гербом города, на одной из стен, наверху, под самой крышей из темной черепицы, мы увидели указатель высоты этой местности над уровнем моря — 1800 м. Городок с населением в 30 тыс. человек стал для бразильцев своей маленькой Швейцарией. Здесь сложилась традиция строить здания определенной конструкции, которая не
