повторял изящный изгиб борта «Стингера». Они прижали прут к корпусу, согнули его еще чуть-чуть, снова поднесли к борту, опять слегка согнули — так повторялось из раза в раз, пока они не добились нужного результата. Удовлетворившись, Сэм и Ки-Ки отложили первый прут в сторону, продвинулись вперед где-то на метр двадцать и взялись за второй прут. До Боба дошло, что корпус новой лодки будут строить не по чертежам, а ориентируясь на шесть ржавых гнутых стальных прутьев.
Примерно через час подобной работы и жарких дискуссий, следует ли изогнуть тот или иной прут поменьше или побольше, все снова расселись по машинам. Боб глянул в зеркало заднего вида на Ки-Ки, который с гордостью сжимал в руках «модель» корпуса новой лодки.
Под деревом у «Дженерейшн бар» царила все та же картина. Ригби до сих пор спал, а инструменты Боба лежали там же, где их и выгрузили. Эррол, притащив из домика удлинитель, принялся подключать отрезной станок.
— Давай-ка брусы распилим, — сказал он Бобу, который достал рулетку и теперь трудился над столом, стараясь поставить отрезной станок как можно более ровно.
— А зачем нам их пилить? — спросил Боб.
— Приколотим их к шпангоутам, которые сделает Ки-Ки. Типа обшивки. Распилим эти брусы вдоль, так чтоб они были пятьдесят-семь сантиметров в ширину.
— Так пять сантиметров или семь? — уточнил Боб.
— Пять-семь. Где-то в этом районе.
Поняв, что судостроение на Ангилье к точным наукам не относится, Боб отрегулировал станок на шесть сантиметров. Пока Боб пилил брусья, Ки-Ки, взяв себе в помощники еще одного человека, трудился над шпангоутами. На исходе дня брусья были распилены на доски, а шпангоуты готовы и в полном порядке разложены на земле. Со стороны все это было очень похоже на скелет гигантской рыбины.
— Теперь настал черед киля, — объявил на следующий день Эррол.
К тому месту, где лежали шпангоуты, трое человек принесли длинную тяжелую деревянную балку. Они положили ее на два цементных блока, а потом, вооружившись инструментами Боба, принялись регулировать положение одного края балки, пока Эррол, довольный результатом, не скомандовал остановиться.
— Отлично, — покивал он, — теперь можно и шпангоуты крепить.
Сэм и Эррол обмазывали края шпангоутов эпоксидной смолой, после чего плотно прижимали их к килю. Затем к шпангоутам с каждой стороны от носа до кормы приклеили, а потом прибили по три доски — одну сверху, вторую посередине, а третью ближе к днищу. Наконец стало понятно, какие у лодки будут очертания. Вечером второго дня Эррол и Ки-Ки придирчиво осмотрели результат общих усилий.
— Не лодка будет, а красавица, — произнес Ки-Ки. — Завтра мы ее обошьем.
На обшивку ушло два дня. Несколько человек делали руль, а еще двое на носу и корме трудились над планширями. Затем наступил «день эпоксидки». Всю внешнюю поверхность лодки обмазали густой липкой жидкостью, которая заполнила собой все трещинки и отверстия. Затем последовал и «день шлифовки», и часам к трем-четырем лодка была полностью готова к покраске.
На строительство парусной лодки длиной почти в девять метров ушло меньше двух недель. И никаких чертежей — вместо них обошлись всего-навсего шестью ржавыми гнутыми железными прутьями.
К концу второй недели лодка была готова и покрыта несколькими слоями блестящей зеленой краски. Новое судно окрестили «Деревом», в честь того самого дерева, под которым его построили, после чего с гордостью вывели название на обоих бортах.
— Теперь нам нужен парус, — подвел итог Эррол, с надеждой глядя на Боба. — Можем написать на нем: «Ресторан „У Бланчардов“», — предложил он, — будет вам дополнительная реклама.
— Сколько стоит парус? — осведомился Боб.
— Тысячи две долларов. Американских, — отозвался Сэм.
— Так, — протянул Боб, — и где же его покупать?
— На Сан-Мартине, — ответил Эррол, — их делают в парусной мастерской в Коул-Бэй.
— А как им объяснить, какие нам нужны размеры, какая у паруса должна быть форма?
— Дай мне бумажку, я тебе нарисую, — ответил Эррол.
Боб отыскал в бардачке конверт с ручкой, и Эррол принялся рисовать парус. Он начертил треугольник и надписал размеры, обозначив одну сторону словом «мачта», а другую — словом «гик». Внимательно изучив простенький набросок, он, с таким видом, словно перед ним лежал замысловатый чертеж, вручил его Бобу со словами:
— Отдай это работникам в мастерской. И передай, чтобы сделали поуже.
В этот момент Боб понял, что за парусом поручается ехать ему. И платить за парус тоже.
— Главное скажи там, чтобы поуже парус делали, — повторил Эррол, — объясни, что это для гоночной лодки на Ангилью. А то иногда паруса делают слишком широкими.
На следующий день Боб отправился на Сан-Мартин заказывать парус. После того как владелец мастерской сделал по наброску Эррола чертеж, Боб вручил ему чек на две тысячи четыреста долларов.
Вернувшись на Ангилью, Боб направился в «Дженерейшн бар». Он вылез из машины, припарковав ее у «Дерева». В тени лодки отдыхало стадо коз, которые проводили Боба безмятежными взглядами.
Муж обогнул «Дерево» в поисках Эррола. Отыскал он его за домом. Эррол сидел на пеньке и чистил рыбу.
— Привет, Эррол. Как дела?
— Нормально, Бланчард, — отозвался он. — А у тебя как? Как там парус? — спросил он, не поднимая взгляда от рыбы.
— Будет готов за день до регаты.
— Круто, — одобрил Эррол.
— Мы вообще будем испытывать лодку перед регатой? — поинтересовался Боб.
— Конечно будем. У нас есть парус от «Стингера». В воскресенье выйдем из Сенди-Граунд.
— Классно. Можно, я приеду помогу? — спросил Боб.
— Ну да. Ты же теперь член команды. — Эррол швырнул рыбью голову в огромную кастрюлю.
Несколько коз устроились в тени грузовичка моего мужа. Когда он сел и хлопнул дверью, козочки резво вскочили и перебежали обратно к лодке.
У нас вообще выдался какой-то козий день. Тем вечером в бар ресторана вошли два козленка, словно столик на семь вечера заказывали. Они едва переставляли дрожащие ножки, отчего создавалось впечатление, что эти создания родились всего несколько часов назад. При этом их матери нигде не было видно. Боб и Мигель, не веря своим глазам, проводили взглядом козлят, которые, стуча копытцами, миновали бар, прошли в обеденный зал, свернули налево и направились прямиком на кухню.
— Привет, козлята, — недолго думая, отреагировал Жук. — Пришли помочь мне помыть посуду?
Все, кто был на кухне, тут же позабыли о своих обязанностях. Все внимание оказалось сосредоточено на наших маленьких гостях. Я попросила Оззи узнать у соседей, кому они принадлежат, но он тут же сказал, что на них никто не станет заявлять свои права.
— На Ангильи слишком много коз, — пояснил Оззи, — и никто не сможет ответить, чьи это.
Два новорожденных козленка, прошествовав через кухню, подошли ко мне и весь вечер простояли рядом, тычась теплыми носами мне в коленки, а Гаррилин, с которой я работаю бок о бок, все пыталась их напоить с ложечки молоком.
В итоге наша знакомая американка, у которой на Ангилье есть свой дом, согласилась присмотреть за козлятами, пока не объявится их владелец. Через неделю мы решили прекратить поиски, и она официально объявила, что берет малышей себе. Козочек назвали Чернушкой и Звездочкой. Они явно родились под счастливой звездой. Вместо того чтобы щипать траву и объедать кустарник, как большинство коз на Ангилье, они пили из бутылочки молоко. Зайдя к нам в бар, Чернушка и Звездочка вытащили счастливый билет.
В воскресенье утром в девять часов Боб уже был в Сенди-Граунд, где должны были состояться испытания «Дерева». Пройдя немного по пляжу, он приметил Эррола и остальных пятерых членов их команды, сражавшихся с хлопающим ярко-желтым парусом. Парус расстелили на песке. Лежавшая возле
