Я считала, что точка в спорах будет поставлена еще очень нескоро. А тем временем на носу был и Карнавал и лодочные гонки.
— Мороженое, настоящее местное мороженое! Покупайте мороженое! — донесся до нас с шоссе голос, усиленный громкоговорителями.
Все тут же позабыли о Сомбреро-Айленд и строительстве космодрома и стали объяснять Оззи, кому какой сорт взять. Хозяева столичного кафе-мороженого владели маленьким автомобилем, который и развозил мороженое по деревням. Вечером в субботу автомобиль отправлялся в западную оконечность острова и неизменно по пути останавливался у нашего ресторанчика.
Оззи и Гаррилин раздали стаканчики. Какого мороженого тут только не было: и кокосовое, и банановое, и ромовое, даже из гуавы и страстоцвета. Мы одновременно лакомились мороженым и готовили. Я изо всех сил пыталась понять, о чем на этот раз зашел спор у ребят. У меня все лучше получалось схватывать местный говор, но иногда он по-прежнему казался мне тарабарщиной. По отдельным фразам я поняла, что сейчас речь зашла о человеке, которого поймали в аэропорту с полумиллионом долларов, приклеенных липкой лентой к телу под гидрокостюмом. Потом заговорили о наркотиках и контрабанде, которую пытались вывести на частном самолете, вылетавшем на Сент-Китс. Тема была довольно щекотливая, и я сочла за лучшее не лезть не в свое дело. А потому не стала задавать вопросов.
Вечером 31 июля мы вышли на работу в последний раз. На август и сентябрь ресторан закрывался — точно также как и многие из гостиниц. На эти два месяца приходился пик сезона ураганов. В тот вечер к нам заглянуло всего лишь несколько посетителей. Все оставшееся время мы паковали вещи и выскребали дочиста холодильники, уложили скатерти в пластиковые пакеты и убрали из обеденной залы подсвечники. Остатки продуктов мы раздали работникам. А кадки с пальмами выставили наружу — пусть два месяца радуются солнцу и дождю, пока мы будем в отпуске.
— Мы будем по вам скучать, — сказал Жук Бобу.
— Мы тоже, — отозвался Боб, — но вы не волнуйтесь, мы еще поживем здесь с недельку. Завтра прилетает Джесс, так что Карнавал мы не пропустим. Сам понимаешь, как я могу уехать до регаты? «Дерево» непременно победит. — Боб догадывался, что после такого заявления на кухне непременно вспыхнут споры, и с довольным видом улыбнулся обнаружив, что оказался прав.
— Как бы не так, — тут же встрял Лоуэлл, — в этом году первой придет «Свет и мир».
— «Свет и мир»? Не смешите меня! — повысил голос Жук. — «Синяя птица» всех обойдет! Ее никому не победить!
— Ха! Вы забыли про «Волшебницу», — не остался в стороне Элвин. — Будете все плестись у нас в хвосте.
Все заговорили разом, стараясь перекричать друг друга. Ор стоял такой, что мы с Бобом едва могли разобрать, что именно говорит каждый из ребят. Мы с мужем улыбнулись друг другу — последняя кухонная перебранка в этом сезоне.
Нам было невероятно сложно поверить, что мы прожили на Ангилье целый год. Мне вспомнились строительство, Шебби с братьями, открытие ресторана минувшей осенью, День благодарения и пик туристического сезона. Я посмотрела на Клинтона, проделавшего путь от каменщика до посудомойщика и от посудомойщика до повара. Он даже представить не мог, как я им гордилась. А Лоуэлл, правая рука Боба, начавший простым официантом, теперь стал чуть ли не метрдотелем. Мы оставили ему ключ от ресторана, поручив регулярно сюда наведываться с проверкой, пока мы будем в Вермонте, куда собрались навестить родственников и друзей. Я смотрела, как Мигель протирает бокалы. Теперь он знал о вине куда больше, чем год назад и мог с уверенностью рассуждать о любом сорте, включая самые экзотические.
Хьюз поджарил оставшиеся стейки, рыбу и омаров, и мы под несмолкающие споры о лодочных гонках устроили прощальный ужин. Боб открыл несколько бутылок шампанского и разлил его по пластиковым стаканчикам.
К полуночи сверкающий чистотой ресторан опустел. Мы отключили холодильники от сети, оставив их открытыми. Мы отключили также газ и ледогенератор, оставив работающими только холодильные установки в винном подвале. Попрощавшись со всеми, мы проводили взглядами ребят, уезжавших на машинах, груженных остатками продуктов — сыра, молока, масла, лимонов, апельсинов и лука.
Я наговорила новое сообщение на автоответчик, объяснив, что ресторан закрывается до октября, после чего мы с Бобом погасили везде свет. Заперев двери, мы двинулись по извивающейся змеей дорожке к пляжу. Море серебрилось в сиянии луны. Несколько минут мы молча стояли, вслушиваясь в тихий шелест волн.
— Тебе глянется на Ангилье? — прошептал Боб, вспомнив излюбленный вопрос Джошуа.
— Еще как глянется, — ответила я.
Мы повернулись и двинулись к нашему дому.
Часть третья
Глава тринадцатая
Джес прилетел днем, и мы из аэропорта сразу же поехали домой. Нам не терпелось показать сыну нашу новую квартиру. Мы покидали сумки на пол, быстро ее обошли, а затем Джес переоделся в шорты и мы отправились на пляж.
— Здорово как, — покачал головой сын. — Ни заправочной станции под окнами, ни шума машин. А пляж, пляж-то какой!
Мы прошлись по кромке воды, проследовав за тремя бекасами. Они играли в волнах и быстро перебирали тоненькими как соломинки ногами. Добравшись до края пляжа, мы присели на камнях и принялись смотреть, как пара пеликанов ловит рыбу.
— Завтра воскресенье, разминочная регата, — сказал Боб Джесу. — Я пойду на «Дереве».
— Мама говорит, что ты стал настоящим морским волком.
— Из всей команды я единственный иностранец, так что участие в гонках для меня большая честь. Правда, постоянно возникает ощущение, что лодка вот-вот перевернется, да и вообще ходить под парусом не просто, но мне нравится.
— В понедельник первая большая гонка, — пояснила я Джесу. — Мы с тобой сядем в моторку Лоуэлла и поплывем вслед за лодками. Я так думаю, что и на «Жувер» мы тоже пойдем.
— Что такое «Жувер»? — спросил Джес.
— Так называется праздник в честь официального открытия Карнавала, — пояснила я, — все начинается в четыре утра. На улицах играют оркестры, танцуют люди. Оззи и Хьюз говорят, что такое пропустить никак нельзя.
Мы развернулись и двинулись в обратный путь. Весь остаток дня мы провалялись на балконе с книжками. Подобное времяпрепровождение напомнило нам те дни, когда мы приезжали на Ангилью туристами, чтобы провести отпуск. Вечером мы отправились к отелю «Маллиуана», где, отведав ромового пунша, сели любоваться закатом. Бар в «Маллиуане» — одно из самых красивых и спокойных мест на Земле. Среди белых украшенных лепниной арок и колонн стоят мягкие диваны с расписанными узорами подушками. Распахнуты высокие окна со ставнями из красного дерева, открывающимися наружу, и по залам гуляет приятный ветерок с ароматом моря. Бар выходит на терракотовую террасу, примостившуюся на краю утеса, под которым шелестит море. Мы устроились на террасе под толстой пальмой, напоминавшей огромный ананас, и заказали ромовый пунш. Напиток был мутноватого розового цвета с добавлением свежевыжатых соков разных фруктов. Его подали в длинных высоких бокалах. Из-за окрашенных в оранжевый цвет облаков на горизонте выглянуло солнце, и поток света хлынул на море, заиграв на волнах. В сгущающихся сумерках мы отправились домой по пляжу.
