— Только не Заки Валиди, о котором вы меня спрашивали по телефону, доктор Ольцша.
— Не Заки Валиди?! Так кем же? — после удара, выпрямляясь во весь огромный рост, снова спросил Ольцша.
— Остановились на Каюме.
— Каюм? Этот выскочка?! Уму непостижимо. Если мы ничего не могли добиться с именем Чокаева, что же будет с комитетом и легионом, когда у руководства будет этот жалкий самовлюбленный тип?
— Вали Каюм-хан, — подчернул фон Менде.
— Хан? Ха-ха! Хан…
— Надо же как-то поднять его престиж.
— Мне кажется, что такой титул даст мало пользы. Скорее он сгодится для того, чтобы немного пощекотать честолюбие Каюма.
— Понимаю, комитет нуждается в другом лидере, но что поделаешь… Остальные не лучше, а Каюм двадцать с лишним лет живет в Германии. Он уже наш, не чета всяким прохвостам, живущим в Турции. — Менде явно намекал на Заки Валидова. — Я не уверен, что такие будут работать только на Германию… Кто может на них положиться? А Каюм выращен в нашей оранжерее, на нашей подкормке. Никакой трудности не составит пересадить его в туркестанскую почву, а подкормка остается прежней — немецкой. Будем продолжать эксперимент с Каюмом, и как только наши доблестные войска перейдут Волгу, мы достанем из кармана готового «президента».
— Хaна, — съязвил Ольцша.
— Хана, эмира, президента. Все равно. В конечном счете нам ведь нужно дешевое сырье… Пересадим его с берлинских улиц на улицы Ташкента. И доходы из Туркестанской колонии потекут в наши карманы.
— Это уж как водится, но что мы должны считать Туркестаном?
— Мне кажется, что этот вопрос вызовет сейчас определенную сложность. У меня сегодня был казах Канатбаев.
— Вот как! Он и у вас успел побывать? Он прорывался ко мне, но я его не принял. Пришел навязывать себя в президенты…
— Вот, вот. Он выдвигает идею Великого Туркестана.
— Мы маленький не можем создать, а он предлагает «великий». Горячая голова!
— Но после перехода наших войск через Волгу Канатбаев может понадобиться не в Ташкенте, так в Алма-Ате, а для Алма-Аты у нас пока нет готовенького правительства. Сторонники Канатбаева и Каюма даже при наличии всякого рода «трений» будут активно бороться против Советской власти. Это для нас главное. А войдет ли Алма-Ата в Туркестан, это не Каюмы и не Канатбаевы решают. Туркестан будет нашей колонией. Я бы просил вас, доктор Ольцша, объявить Каюму наше решение.
Поближе познакомившись с деятельностью Каюма, Ольцша окончательно убедился в том, что тот загубит дело. Новоиспеченного президента не хотели признавать ни Майер Мадер, ни офицеры, ни эмигрантские круги в Турции, потому что он отстранял от работы в комитете своих эмигрантов-земляков. Делал это исключительно из боязни соперничества, а также по причине личной вражды с лидером эмигрантов в Турции Заки Валиди — ближайшим сторонником Чокаева. И тем не менее Ольцша пока не видел возможности сместить Каюма.
В октябре 1942 года Канатбаев созвал своих приближенных в ресторан «Потсдамерплац». Присутствовали Кайгин, Тыныбеков, Айтбаев и Уравимов.
— Я собрал вас, господа, чтобы навсегда скрепить наш союз, — С этими словами Карим Канатбаев достал из кармана исписанный лист бумаги. Это было письмо за подписью Кайгина-Кайболдина и Канатбаева, адресованное Розенбергу, копии министру иностранных дел Риббентропу, главному командующему вооруженными силами Кейтелю и рейхсфюреру СС Гиммлеру.
— «…Вали Каюм-хан и его сторонники отказываются сотрудничать с казахами, киргизами, татарами, башкирами; мы выдвигаем идею создания правительства для всех этих республик… Туркестан без Татарии и Башкирии не может стать самостоятельным государством, способным защитить свою свободу. Любой китайский богдыхан будет в состоянии подмять его под себя. Казахстану с его неисчислимыми богатствами не обойтись, в первую голову, без помощи самой Германии, а потом уж Татарии, где рабочих рук гораздо больше, чем в Туркестане. Только в тесном сотрудничестве народностей русского Востока заложена предпосылка быстрого роста их благосостояния, что прямо отвечает интересам Германии. Поэтому, кто из нас противится этому, тот вредит общему делу»…
— Кто согласен с этим?
— Все согласны.
— Тогда через связных мы уведомим своих людей в подразделениях Туркестанского легиона о письмах Розенбергу и другим. Напишем, что, вероятно, скоро в их подразделения прибудут правительственные комиссии, которым также будет необходимо изложить эти требования. Но прежде нам надо провести разъяснительную работу среди легионеров. Постараемся привлечь их на свою сторону.
Письмо это было прочитано во всех немецких инстанциях. Однако оно не привело к пересмотру туркестанской политики. Нельзя не отметить, что эти разногласия в целом были выгодны немецким разведывательным органам, использующим обе конкурирующие стороны для борьбы против СССР.
Получив шифровку из Легионово от Орозова, Чаров пригласил к себе в кабинет полковника Коновалова и подполковника Джузенова.
— Друзья, — начал он с тревогой, — нынешняя шифровка тридцатого о загадочной смерти Чокаева и замене его Каюмом должна насторожить нас. Обстановка на советско-германском фронте в настоящее время требует от фашистского командования переброски большого количества войск на южные участки фронта.
Только за последние два летних месяца на Восточный фронт переброшено из Италии, Румынии, Венгрии, Словакии около семидесяти дивизий и бригад. Проведена насильственная мобилизация в Польше, Чехословакии.
Действуя подкупом и угрозами, гитлеровцы вербуют также отряды из уголовников и любителей чужого добра в Испании, Бельгии, Голландии. Подтянув основные силы и резервы и создав на южных участках значительный перевес войск и техники, серьезно потеснили наши части и захватили большую территорию в районе Дона и Кубани. Заняли города Новочеркасск, Шахты, Ростов, Армавир, Майкоп. Немцы полагают, что недалек путь до азербайджанской нефти и Средней Азии.
В этих условиях немецкая разведка активизиурет заброску в указанные регионы агентуры из туркестанцев и пропагандистов ислама в Средней Азии. Гитлеровцы непременно, как и в первую империалистическую войну, займутся подготовкой мулл.
Это предвидение генерала Чарова спустя год сбылось: в Дрездене была организована школа мулл.
— Сейчас немцы могут направить на Восточный фронт отдельные батальоны, которые будут сражаться насмерть против «неверных» под знаменем Ислама. От наших людей в немецком тылу тоже нужны активная пропаганда и разведка. Немедленно поручите «тридцатому» разыскать чокаевский архив со списками его агентуры…
НОЧНОЙ ВЫЗОВ
Глубокой ночью Ахмата разбудил адъютант Майера Мадера:
— Орозов, к генералу!
Ахмат открыл глаза.
— В такой час?
— Не рассуждай. Живо! Живо!
«Что я натворил? — подумал Орозов, анализируя свое поведение за последние дни. — Ничего, кроме передачи шифровки, я не предпринимал».
