Из четырнадцати бойцов звания Героя Советского Союза удостоили двух: Карпухина и Козлова. Орденом Ленина наградили Голова. Остальных — орденами Боевого Красного Знамени. Из этой славной когорты двое (Анисимов и Карелин) получат Красную Звезду. Козлов и Голов — штатные сотрудники КГБ с многолетним стажем и серьезными заслугами перед системой. Карпухин же, закончивший Ташкентское танковое училище и служивший командиром роты в Московском пограничном училище, был принят в почетные ряды спецподразделения чекистов группы «А» в сентябре, то есть за три месяца до штурма. Заслуги его более чем скромны. И, думается мне, было бы недостаточно зеленому новичку даже увлечь за собой бойцов на штурм, показать пример отваги и проявить чудеса храбрости, покрутиться под огнем противника и еще каким-то неординарным способом проявить себя, чтобы вот так — раз, и в дамки. В Герои то есть. И это-то при ревностной конкуренции старших, отслеживающих каждый шаг и вздох своих коллег, усердно отслуживших не один десяток лет в КГБ, имевших солидную репутацию и стоявших годами в очереди за повышением, заслуженным поощрением и наградами. И это-то при истовом соревновании генералов — начальников отделов и управлений: кто из их подчиненных смекалистее и ухватистее. Болезненно переживающих успех соседа, которому вдруг выпадет честь чайку хлебнуть с председателем, побалагурить за столом, удостоиться похвалы и рукопожатия. А то, глядишь, и награды нагрудной за правильное воспитание и обучение подопечных. А тут на тебе: трехмесячный юнец, старший лейтенант (порой упоминается как капитан), приблуда со стороны, и вдруг — Герой. Виктору что-то уж больно сверхстественное нужно было сотворить.
Поясню. В Советской армии присвоение очередных воинских званий младшим офицерам производилось по таким срокам: звание старшего лейтенанта присваивалось через три года, капитана — тоже через три года, майора (старший офицер) — через четыре года. То есть выпускник военного училища, лейтенант, при нормальной службе через десять лет мог теоретически стать майором. Напомню, что Виктор Карпухин окончил военное училище в 1969 году. Прошли те самые пресловутые десять лет, а он, увы, лишь только старший лейтенант. Я ни в коем случае не намекаю на какие-то недостатки в служебной биографии Карпухина, но замечу, что самые старые капитаны (а нередко в этом звании они выходили на пенсию) существовали в системе КГБ, конвойных подразделений внутренних войск и среди охранников следственных изоляторов, тюрем и лагерей. К примеру, Александр Карелин на момент штурма дворца разменял четвертый десяток, а хаживал в старших лейтенантах.
Непредосудительно склоняться к мысли, и такая версия имеет право на существование, что он, Виктор Карпухин, мог сотворить это самое из ряда вон выходящее — лично убить Амина. Он мог поставить точку…
2
Не лишаю лавров другого чекиста — Козлова… С Эвальдом Григорьевичем Козловым приключилась вот какая петрушка, почему не исключается его соучастие в заключительном аккорде акции вместе с Карпухиным. Тут имеет значение не только его принадлежность к отделу спецопераций и награждение высшим званием. Он, Козлов, был до определенного времени самым «закрытым» Героем. И Бояринова «рассекретили», и Карпухина, и Белюженко, и Соколова, а товарища Козлова публике не открывали. Прятали его от нас, народа. Бдительные чекисты долго не давали нам возможности гордиться такой незаурядной личностью. А когда отворили имя его и подвиг бессмертный, то как-то неловко это сделали, по-дурному и нелепо. С точным расчетом — мило лукавым и плутовским.
Появился в бою капитан второго ранга достаточно забавно. Из воспоминаний Козлова: «Полковник Бояринов, находясь на командном пункте, заметно нервничал. Он прибыл в Кабул лишь накануне и еще не освоился в обстановке. Я чувствовал, что ему будет очень трудно координировать действия спецгрупп, а я знал бойцов обеих групп, поэтому мне было легче. Я должен был участвовать в бою».
И вроде бы тому наэлектризованному полковнику чуток полегчало. Козлов попросил Дроздова разрешить ему принять участие в штурме дворца, сказал, что пойдет с Бояриновым, поможет. Дроздов немного подумал, а потом сказал: «Хорошо, иди, но будь осторожен». Из этого следует, что участие Козлова в штурме было во многом случайным. Ведь генерал прежде подумал, все «за» и «против» взвесил и только потом, вроде как нехотя, дал добро. Как плод глубоких, но недолгих размышлений обнародовал свое позволение: «Иди, Эвальд, штурмуй. Но будь осторожен!»
Но все это — вздор. Козлов не мог знать бойцов лучше, чем Бояринов. Чекистов собрали для дела в спешке (а «громовцев» — так и вообще по тревоге) со всей страны, из областных управлений. Из той самой обоймы «тихого запаса на случай обстоятельств», которые проходили подготовку в разное время на КУОС и которыми руководил Григорий Иванович. Он их готовил, отбирал, закладывал в «отстойник». Лучше его никто не знал кадры — ни Андропов, ни Крючков, ни Кирпиченко, ни Петушков, ни Зайцев, ни Дроздов, ни сотни и сотни козловых в воинских званиях морских и сухопутных офицеров, ни десятки козловых, официально или неофициально состоявших на службе в Первом главном управлении КГБ. Укомплектованные по принципу «с мира по нитке», идущие завтра в бой знакомились друг с другом накануне, за день-два до сигнала. Было именно так, как бы это ни показалось странным. Тому способствовала мудреная закрытость чекистов, не способствуя при этом качественному выполнению поставленной задачи. Михаил Романов и Яков Семенов, командиры групп, познакомились за три дня до штурма. Владимир Гришин так определился с братьями по оружию и набегу: «После взрыва мы сразу заскочили в коридор. В этой группе были наши и еще ребята из „Зенита“, из них я знал только Яшу Семенова. Видел его на втором этаже, а остальных я никого не знал».
Следующий конфуз: «Он (Бояринов) прибыл в Кабул лишь накануне и еще не освоился в обстановке». Такое «чистописание» — чепуха на постном масле. Кто, как не Бояринов, побывавший в Кабуле еще летом, отрабатывавший план нападения на объекты столицы и лично докладывавший вышестоящим начальникам варианты предполагаемой в будущем операции, лучше всех других был осведомлен о ситуации и был готов к принятию решений на месте? Надо полагать, именно поэтому его, самого компетентного, и направил руководить группами захвата Юрий Андропов. Так что Козлов плутует, когда делает упор на аргумент, побудивший его почти слепо, в яростном порыве рвануть за всеми. Дескать, «Бояринову будет очень трудно координировать действия спецгрупп…». И ведь как ловко втиснулся капитан 2-го ранга в бронированную жестянку. Он попал, во-первых, в командирскую машину ротного Шарипова, который головой отвечал за ликвидацию Амина и доставлял «народного мстителя», за которого тоже отвечал головой. Во-вторых, в экипаж, где присутствовал старший «Грома» Романов, который тоже своей головой отвечал за Амина и за доставку к его телу «опознавателя». В-третьих, морской офицер оказался бок о бок с товарищем Сарвари — единым в трех лицах: «народный мститель», «опознаватель» и «революционный трибунал».
И вы поверите, что в этот особый экипаж особой боевой машины, нашпигованной особыми людьми, особо отобранными и облеченными особыми полномочиями, вдруг, на дурака, с кондачка вскочил некто «неособый» и помчался творить героические чудеса? Нет, братцы, так не бывает. Знал наперед свое задание наш товарищ Козлов. Заблаговременно знал и загодя готовился. И был готов. А его, в свою очередь, готовились прикрывать. И при выполнении конкретного задания, как непосредственного исполнителя, так и легендами — шаблонными заготовками. А еще очень наивными. Прямо до смеха. У Федора Бармина прочитал «Полный список участников операции». Самый «куцый» экипаж в шариповской машине — всего-то три бойца. Невдомек читателю: в других по шесть, а тут раз-два, и обчелся. А куций он оттого, что Козлова с Сарвари просто в этом списке пропустили, спрятали, утаили. И не случайно — чтобы и тень не легла на исполнителя. Чтобы его фамилия не стала подсказкой дотошному исследователю тех канувших уже в Лету событий.
В июле 2009 года корреспондент «Красной Звезды» Александр Тихонов в посвященном тем событиям очерке расскажет «про дни минувшие бойцов спецгрупп» и вспомнит Козлова. Цитирую: «Гришин был в экипаже, которым командовал Виктор Карпухин. Репин — в машине, где ехали Михаил Романов, Евгений Мазаев, а также офицер „Зенита“ Эвальд Козлов». Три десятилетия не приблизили правды и не пролили свет на действительное. Козлов не рядовой боец и не «зенитчик». Мы знаем, что он — сотрудник, и не рядовой, Первого главного управления, в котором совмещались тогда внешняя разведка и отдел по
