— Рон, — отвечает Хелена. И добавляет важно: — Он значительно больше похож на описанный автором персонаж.
«Очень странно, — думает Роза, — так говорить про Гаррии Рона, словно они ненастоящие. Персонаж!»
— А ты бы хотела, — спрашивает она вкрадчиво, — с ним познакомиться? С Роном?
«Во дает», — раздраженно думает Хелена. Она дергает плечом и замечает резонно:
— Роза, ты чего? Ему было одиннадцать, когда нам было шесть! О чем с ним говорить?
— А все-таки, — упорствует Роза. — Если бы можно было бы? Познакомилась бы? Или тоже струсила? Как в прошлый вторник на танцах?
— Понятия не имею, — снова дергает плечом Хелена.
— А вот я бы… — мечтательно начинает Роза.
— Он тебя на голову ниже, — Хелена наносит удар ниже пояса, видит Розино лицо и сразу раскаивается. — Да ладно, ну что ты! Ему уже семнадцать! Он наверняка высокий!
Хелена хлопает входной дверью, роняет сумку на пол, на ходу снимает кроссовки, кидает на журнальный столик почту. Дома никого нет. Она делает себе бутерброд и наливает соку. «Сейчас немного посижу и пойду делать уроки, хотя страшно не хочется», — думает Хелена, сидя на диване и разглядывая почту. Счет за электричество. Реклама постельного белья. Реклама туалетной бумаги. Реклама зубного врача. Счет за газ. Четыре письма из кредитных компаний. Листок поиска пропавших детей…
Листок приходит раз в три дня. Это маленькая бумажка с надписью поверху «Вы нас видели?» и парой размытых фотографий. Хелене не хочется жить в мире, где куда-то деваются дети, поэтому она старается его не видеть. Обычно она прячет листок между страницами рекламного буклета и как можно быстрее выкидывает буклет в мусоропровод. Но уроки делать не хочется, а почта кончилась, и Хелена берется разглядывать листок.
На одной из фотографий — мексиканская девочка с челкой. Эстебания Родригес, 5 лет. Пропала в городе Эмеривилль в 2003 году. Фотография обработана в соответствии с возрастом ребенка. Мама с папой сидят и ждут свою Эстебанию и плачут. А ее все нет и нет, и каждый год им по почте приходит фотография. И на каждой фотографии Эстебания чуть старше, их ведь обрабатывают в соответствии с возрастом ребенка.
На второй фотографии — мальчик, взлохмаченный и курносый. Рональд Ховерли, 13 лет. Пропал в городе Пало-Альто в 2004 году. Даже на черно-белом фото видно, что пропавший мальчик — рыжий с зелеными глазами. И с веснушками. «Ого, — думает Хелена, — вот это да!» Мальчик очень, просто ужасно похож на Рона Уиз-ли. То есть на актера Руперта Гринта, поправляет себя Хелена. Фотография, снова читает она мелкий шрифт, обработана в соответствии с возрастом. «Вот это — настоящий Рон, — думает Хелена. — Когда-нибудь он найдется, и мы познакомимся».
Хелена ныряет в постель и смотрит на стенку рядом с подушкой. К стенке пришпилена коллекция брелоков, мамины рисунки, открытки из Киева, Рима и Нью-Йорка. Между ними — фотография Рона, вырезанная из объявления. Мысли в голове текут плавно и сонно: «Может быть, он убежал из дома. Поселился в каких-нибудь развалинах, вон хоть, скажем, у нас в парке. Если спуститься между скал, то там есть пещеры, и можно жить хоть всю жизнь. У него есть домашний енот, а зовут его Анубис. По ночам они с Анубисом жгут костер и пьют чай из жестяных банок…»
Хелена просыпается от звука собственного имени.
— Хелена! — кричит кто-то невидимый за окном. На тротуаре стоит Рон, у его ног — Анубис.
— Не кричи, — шепчет она, — весь дом перебудишь. Сейчас я выйду.
Она одевается и выбегает на улицу. В свете фонарей Рон выглядит очень худым, бледным и каким-то черно-белым, словно на фотографии. Но веселым.
— Привет, — говорит Рон. — Пойдем, я покажу тебе пещеру.
Они спускаются в парк. Пещера спрятана меж двух отвесных скал, с дорожки ее совсем не видно. Попасть в пещеру можно только по воде.
— Обними меня за шею, — шепчет Рон. Он подхватывает Хелену на руки.
«Какой он сильный», — думает Хелена и просыпается от восторга.
Каждую ночь они бродят по ночному парку, а потом пьют чай у костра и смотрят на свет маяка Хелене очень хочется поцеловать Рона, но ей неловко. «Слушай, — говорит она, — как получается, что я всегда просыпаюсь дома?» Рон пожимает плечами. «Я хочу увидеть тебя днем», — говорит Хелена. «Для этого, — серьезно отвечает Рон, — нужна цветная фотография. А у нас только черно-белая». В свете костра волосы у него светятся тусклым золотом.
Из каждой почты Хелена тщательно выбирает листки с фотографиями пропавших детей. Через полгода ей снова попадается фотография Рона. Хелена вешает ее рядом с предыдущей и поражается разнице. Фотография, думает она, обработана в соответствии с возрастом. Надо же, как он вырос за эти полгода!
Она закрывает глаза и засыпает. «Как ты вырос!» — говорит она Рону. «Ты только сейчас заметила? — хихикает Рон. — Ну ты даешь!»
«Каждые полгода, — думает Хелена, — они будут присылать мне его фотографию. Сначала он будет расти, потом станет взрослым. Мы всегда будем вместе».
— Мам, — говорит Хелена, — я пойду погуляю?
— Иди, — говорит мама, — но на скалы не лезь. Там обвал вчера был.
Обвал и обвал, пожимает плечами Хелена и решительно сворачивает к заливу. Обвалившийся склон сполз точно между скал, где вход в пещеру. Хелена осторожно спускается к морю и подходит к завалу.
— Рооон! — кричит она. — Рон? — Потом садится на землю и ждет темноты. Рон подходит и садится рядом.
— Ты чего? — спрашивает он удивленно. — Чего ты тут торчишь?
— Я хочу тебя увидеть днем, — отчеканивает Хелена. — И вообще.
— Понимаешь, — говорит Рон, — я умер. Давно. В две тысячи четвертом году.
— Понимаю, — говорит Хелена. — И мне это не нравится.
— Черри-лейн, пятнадцать восемьдесят три, Западный Окленд, — говорит Рон. — Задавили спьяну. На заднем дворе, справа, за мусорными баками.
— Фотографии будут приходить каждый год, — говорит Хелена.
— Но всегда черно-белые, — очень тихо отвечает Рон.
— Я тебя люблю, — всхлипывает Хелена и тыкается Рону губами куда-то в ухо.
Хелена хлопает дверью, роняет на пол сумку, вынимает из почты листок.
«Вы нас видели?» — спрашивает листок.
Хелена вздыхает. Откладывает листок в сторону. Пьет сок. Снова берет листок. Решившись, набирает номер телефона.
«Рональд Ховерли, — говорит она трубке. — Он умер. Да. Черри-лейн, пятнадцать восемьдесят три, Вест Окленд. На заднем дворе, справа, за мусорными баками».
«Фотографий больше не будет, — думает Хелена. — Ни цветных, ни черно-белых».
В эту ночь ей ничего не снится.
ПЕПЕЛ
