изоляцию, влекомый потребностью доказать самому себе, что сможет стать успешным и самодостаточным человеком. Времени на сожаления у него не было. Эмоций он избегал. И все же история Кэсси произвела на него впечатление. Ему хотелось отомстить за несчастное детство одинокой девочки. Хотелось утешить ее.
Словно он мог ее утешить! Ублажить — да, проще простого. Но он чувствовал, что Кэсси нуждалась в чем-то большем.
— Раньше я часто играла в шахматы.
— Оно и видно.
Она выдвинула ладью на новую клетку.
— Но я немного подзабыла, как играть, — призналась Кэсси, когда он захватил ее коня.
— Шах, — сказал Амир, и она задумчиво прикусила губу.
Он сжал пальцы на захваченной фигуре. Еще три дня, и они уедут отсюда. Еще три дня, и он предоставит Кэсси время и пространство, а потом она в конце концов сдастся.
Впервые Амир осознал, что замены для Кэсси не будет. Она, и только она. Никакая другая женщина не привлекала его. Только Кэсси стояла перед его мысленным взором, когда он закрывал глаза. Она становилась навязчивой идеей.
— Кто научил тебя играть?
Она подняла глаза, и он тут же затерялся в фиалковых глубинах.
— Учитель в школе. Тот же, кто научил меня дебатам и актерскому мастерству.
— У тебя было много занятий.
Она поджала губы, рассеянно играя одной из фигур на своей стороне доски.
— Я постоянно пропадала после уроков во всевозможных секциях. Я посещала все: от бадминтона до стрельбы из лука, ведение домашнего хозяйства, французский, труд, а потом даже кружок юного механика. Я даже научилась играть на пианино и саксофоне, но скрипку пришлось бросить.
— Человек высоких устремлений. — Амир отлично ее понимал.
Снова и снова ему давали новые задания, будучи уверенными, что он потерпит неудачу. Он заставил себя освоить все нужные навыки, чтобы преуспеть, особое внимание уделяя традиционному военному искусству тарахарского воина. Его дядя и его окружение были уверены, что Амир не сможет занять место среди них. Их презрение сподвигло его доказать, как они ошибались.
Кэсси покачала головой:
— Я предпочла бы играть в игру или читать книги, но у меня не было выбора. Внеклассные занятия держали меня вдали от дома. Мать предпочитала не натыкаться на меня дома.
Она говорила об этом как о чем-то обыденном, не прося сочувствия, и все же Амир проникся.
— Как насчет тебя? В шахматы тебя научил играть отец?
— Нет. — Ответ получился отрывистым, и она поняла на него глаза. — Меня научил дворцовый слуга.
— В самом деле? Старый дворецкий, наверное?
— Что-то вроде этого. Мой дядя был в ужасе, что я не знал основ игры, когда я приехал в Тарахар. Он приказал одному из слуг меня научить.
— Так ты родился не в Тарахаре? Как ты стал шейхом? — Кэсси склонила голову над доской.
— Совет старейшин выбрал меня в качестве наиболее подходящего лидера из всей королевской семьи, — насмешливо улыбнулся Амир.
Как кардинально все изменилось. Раньше они даже взгляда бы его не удостоили, а спустя несколько лет вверили в его распоряжение целую страну. Его губы растянулись в горькой усмешке.
— Что-то не так? — обеспокоенно спросила Кэсси.
— Ничего. Дело в том, что, когда я приехал в Тарахар, я представлял собой малозначащую фигуру на политической доске. Я был бы последним кандидатом в правители.
— Почему? Что ты такого сделал? — Она немного подвинулась, и Амир уловил теплый аромат ее кожи, свежий и соблазнительный.
— Ровно ничего. Мне было всего одиннадцать.
Он увидел, как сошлись на переносице ее аккуратные брови, и едва удержался от того, чтобы протянуть руку и погладить их.
— Я не понимаю.
Очевидно, Кэсси не читала светскую хронику. Или, возможно, эти новости были такими старыми, что пресса даже не потрудилась откапывать новые детали. Прошло уже много лет с тех пор, как он читал в газетах то, что напечатали про него.
Амир сделал ход, с удивлением отметив, что она перешла из защиты в наступление.
— Мой отец был младшим братом старого шейха, поэтому я был членом правящей семьи. Но в Тарахаре мы не жили.
— Ты рос с родственниками матери?
— Едва ли. — С материнской стороны он никого не знал. Его мать понятия не имела о том, кто ее родитель. На ее свидетельстве о рождении в графе «отец» стоял прочерк. Его дядя постарался, чтобы Амир узнал об этом.
— Мои родители все время переезжали. У них не было дома, и они останавливались в отелях и на курортах. То на Карибах, то в Марокко или на юге Франции.
— Экзотика.
Он пожал плечами:
— Наверное, да. — Он сделал ход, намереваясь загнать ее в угол. — Для меня это было просто одно размытое пятно из незнакомых лиц и гостиничных номеров. — Они никогда не оставались на одном месте достаточно долго, чтобы он мог завести друзей, и его родители имели привычку увольнять нянек, едва он начинал их запоминать. Родителей он видел редко. У них постоянно не хватало времени на своего сына. Они были слишком заняты развлечениями и погоней за отличным времяпровождением.
— А почему тебя не принимали в расчет? — спросила Кэсси.
Амиру неожиданно захотелось рассказать ей обо всем. Сам он никогда не обсуждал свою личную жизнь — за него это делала светская хроника.
— Я был окружен скандалами с самого рождения. Нет, еще до рождения. Мой отец был паршивой овцой в семье. Что он только не делал — от разбазаривания своего состояния в казино до хищения государственных средств.
— Ты шутишь!
Амир покачал головой:
— Он полагался на своего старшего брата, который вызволял его из передряг. Старый шейх сделал бы все, чтобы член королевской семьи не попал в тюрьму. Это было бы позором для фамилии. В конце концов мой отец жил на очень щедрое содержание, выделенное ему братом.
— И так он смог позволить себе жить на курортах?
— И многое другое. Он был бабником, обожал вечеринки. На моей матери он женился только потому, что она забеременела.
— По крайней мере, он женился на ней.
В глазах Кэсси мелькнуло что-то и так же быстро погасло. Ах вот в чем дело — ее родители не были женаты. Ее отец жил с другой семьей. Может, в его случае ее сценарий оказался бы лучшим вариантом.
Он медленно кивнул:
— Это был единственный ответственный поступок за всю его жизнь. К ужасу своей семьи, он женился на манекенщице, рекламировавшей нижнее белье, воспитанной чуть ли не в трущобах и, судя по слухам, очень легкомысленной. — Он усмехнулся. — Королевская семья Тарахара не на это надеялась.
— Бьюсь об заклад, что нет. — Кэсси откинулась назад, забыв про шахматы.
— Тот факт, что они умерли от передозировки наркотиков на каком-то сборище, только ухудшил ситуацию.
— О, Амир! Мне так жаль.
Он склонился над доской, чтобы взять еще одну ее фигуру. Он не нуждался в чьем-то сочувствии. Он
