топографические знаки… А во время купания — учиться плавать!
— Пожалуй, но… — Ирина с минуту раздумывала, а потом, видимо на что-то решившись, спросила: — Вы не находите, что ваша программа несколько односторонняя? Не впадаете ли вы в другую крайность? В жизни часто встречаешь юношей и девушек… они отличные спортсмены, хорошо сложены, многое умеют и даже знают, но вот насчет интеллекта, кругозора, что ли…
«Ах, вот оно что! Она сомневается, не примитивы ли мы с Таней? Не стремимся ли и пионеров сделать примитивами?..».
— Да нет же, нет! У меня, например, и в мыслях-то не было превратить ребят в этаких ловких, проворных животных. Наоборот, я за сочетание в одном человеке…
— Всего прекрасного?
— Именно!.. И вы еще увидите, честное слово!.. — У него чуть было не вырвалось: «Ты еще увидишь, что не такой я, каким, наверное, тебе кажусь! Узнай сначала, а потом уж делай выводы…»
Но ничего такого Иван не произнес, хотя в тоне, видимо, это чувствовалось, потому что Ирина вдруг рассмеялась.
— Что ж, — сказала она, протягивая руку, — поживем — увидим. — Пожелала спокойной ночи и поднялась на свою террасу.
«Вот ведь какая!» — возмущенно думал Иван, шагая к себе домой.
Но, странно, сам возмущался, а в душе одобрял Ирину, ее осторожность, сдержанность, вдумчивость.
Долго не мог заснуть, ворочался. Вспоминал себя, каким был до того, как познакомился и стал встречаться с парнями из городка науки… Да, он здорово бегал, прыгал и плавал, метко стрелял и ловко катался с гор на лыжах. Но оказалось, парни умеют это делать не хуже его. Но они еще и работали там, за высокими окнами!.. И если они начинали спорить, так он, Иван, только рот открывал от изумления — как? Как в одной голове может уместиться столько знаний, столько мыслей? И не раз при этом самолюбие его было уязвлено, не раз убеждался он в своем невежестве, в этой самой узости своего кругозора. В такие моменты и рождался в нем железный лозунг — ни минуты впустую!
«Так неужели я все-таки выгляжу этакой дубиной?» — спрашивал он самого себя и в то же время как бы и Ирину тоже.
Глава 10
Прошло три дня. Было солнечное и еще нежаркое утро. Иван сидел за старым исскобленным столом в избе пасечника и поджидал своих пионеров, которые группами в пять человек разошлись по дорогам, просекам, тропинкам и ручьям, чтобы нанести их на карты-схемы.
Первой появилась пятерка во главе с Ширяевым. Юрка протянул истерзанную бумагу, и вся команда облепила стол, на котором Иван бережно расстелил эту бумагу. Он жадно вглядывался в каракули, которыми была испещрена схема, и чем больше вглядывался, тем радостней ему становилось. Схема давала полное представление о том участке земли, по которому прошли мальчишки. А это было так много, что…
— Молодцы, — сказал Иван, разглядывая румяных, потных и грязных землепроходцев. — Ух, и молодцы же!
И принялся переносить схему, вычерченную ширяевской бригадой, на основную большую карту, в центре которой уже был изображен лагерь со всеми его постройками, дорожками, заборами. «Геодезисты», навалившись на скрипучий стол, следили за карандашом вожатого.
— Без карты же как без рук, — говорил Иван, не отрываясь от бумаги. — А теперь можно устраивать и спортивное ориентирование, и туристскую эстафету, и всякие игры-поиски… Да возьми пустяк… решили, скажем, вожатые сводить малышей черемухой полакомиться. А черемуха-то вот она! Обозначена. И как идти к ней видно, нечего бояться, что заблудятся.
— Законно! — одобрил мысли вожатого Юрка Ширяев, а вся бригада оживилась, гордость так и распирала каждого.
В течение часа вернулись еще две пятерки и тоже принесли удачные, в основном, схемы.
«Вот так-то, Анна Петровна! — думал Иван, едва успевая переносить данные разведок на общую карту. — Сиди там в лагере надутая…»
После того, как Анна Петровна наказала его, она несколько дней словно чего-то ждала, смотрела на его дела как бы со стороны. Но сегодня вдруг собрала отряд и объявила, что по плану будет музыкальный час. — У-у-у, — загудели мальчишки. Тогда и он, Иван, сказал, что ни к чему этот музыкальный час, что еще вчера договорились с ребятами пойти в лес.
Отряд подхватил:
— Так!
— В лес, конечно!
— Пошли скорее!
— В школе надоело это пение…
— Иванлич, в лес, в лес!
— Ну вот, видите, Анна Петровна… — развел руками Иван. И, не давая ей слова вымолвить, громко скомандовал: — Взять бумагу, компасы, карандаши и шагом марш к лесным воротам!
«Ты меня наказала, как мальчишку, — думал он, возясь с картой: — Теперь кусай ногти, соображай, правильно поступила или нет?»
В это время, запыхавшись, в «штаб» ввалилась команда Бори Анохина.
— Рассказывай, как наносили? — потребовал Иван. — Все по порядку. Да не сочиняй, как тогда про дельфинов…
— Ну, значит, просека от лагеря, по ней мы прямо-прямо на запад… — Боря ткнул грязным пальцем в жирную прямую линию. — До этого вот болота намеряли одна тысяча триста двадцать один с половиной шага…
— С половиной? — усомнился Иван.
— Ну да! — подтвердил Боря.
Потешный он был. Голова большущая, с тяжелым затылком, как она держится на тоненькой шее, казалось непонятным: затылок должен бы вроде перетягивать… Когда Боря начинает сочинять, небольшие его глазки становятся совсем круглыми, руками он размахивает, носом шмыгает, весь приходит в движение.
— Значит, вышли, в конце концов, к речке? — спросил Иван.
— Ага… Ух, такая речка! Вода кудрявая, черная!
— Кити?м, наверное, — предположил Иван и вдруг увидел на схеме рисунок какого-то странного животного.
— А это что?
— Это? — глаза у Бори округлились. — Р-р-р! И — на нас из-за дерева… Я кричу: за мной! Не стрелять! Живьем его, живьем. За рога и — в зоопарк! Лось это был… — вздохнул Боря. И добавил грустно: — Гималайский.
— Ну, врет! — возмутились пацаны выходкой своего командира. — Да ты чё, вспомни-ка, корова же была. Никакого лося, Иванлич, корова.
«С вами не соскучишься», — подумал Иван, а вслух сказал:
— Значит, корова? Так ведь уйдет же она с этого места. Уже ушла, поди. А вы ее — на карту! Беда с вами.. — Зачеркнул фантастическое животное, занимавшее добрую треть схемы. Строго спросил у Бори:
— От болота до лагеря сколько насчитали?
— Две тысячи триста пятьдесят два…
— С половиной! — усмехнулся Иван. — Да как же вдвое больше-то вышло, а? Туда тысяча, оттуда две…
— Ну… — замялся Боря. — Может, устали маленько…
