ударов, а Лууз раздвоиться. Они были окружены со всех сторон толпой иолов; охранники появились из всех углов подземелья.
В одно мгновение их повалили на землю, связали и поволокли прочь из этого фантастического подземелья, служившего инкубатором для огненных воинов, рождающихся из человеческих организмов волей непостижимой науки иолов.
Немного позже фарч, командующий отрядом людей и металлических демонов и имеющий приказ ни на минуту не сводить глаз с пленников, объявил:
— Отныне вы объявлены особо опасными. Мы не можем больше оказывать вам ни малейшего доверия, и теперь вы послужите материалом для опытов, проводимых нашими исследователями… Вы все — исключительные личности, и мы надеемся с помощью нашей науки получить самые удовлетворительные результаты, досконально изучив ваши организмы.
Кому впервые пришла в голову идея создания этих дьявольских существ? В таком общественном укладе, как у иолов, любое открытие оставалось анонимным. Индивидуальная мысль растворялась в массе других и имела ценность лишь постольку, поскольку могла служить на благо и в интересах общества.
Теперь уже невозможно было узнать, кто из иолов придумал использовать пленных как материал для исследований, чтобы узнать, наконец, секрет звука, ультразвука и порождающей их вибрации, способной уничтожать доселе неуязвимых пылающих призраков, которых создавала криогенная система путем мутации тепловой жизненной энергии, полученной из погруженных в состояние абсолютного покоя человеческих существ.
Огромные силуэты Нефритовых Пирамид поднимались в небо Гурра. За этими гигантскими твердынями простиралась сильно пересеченная местность; на горизонте вставали высокие отвесные горы — там была граница Страны Оживающего Воздуха.
Как всегда на центральной эспланаде проходили учения военной милиции иолов. Но теперь по инициативе того, кто опять-таки остался неизвестным, между двумя Пирамидами установили любопытное устройство.
Это был ряд арф различных размеров. Рамки этих арф, на которые натягивались струны, имели самую различную геометрию; таким образом можно было изменять поверхность вибрации. Струны, кстати, тоже были изготовлены из различных материалов: из металла, стекла, растительных веществ и даже из жил животных. Использовали также необыкновенно прочный шелк, получаемый из выделений гигантских пауков, обитающих в соседнем лесу — нити из этого шелка не имели равных по прочности, гибкости и эластичности.
Фантастические арфы, арфы страдания и смерти.
Специально подобранные команды аудиофонических техников трудились день и ночь. Кроме основной задачи — понять, как неизвестные звуковые гармоники воздействуют на пылающих призраков, необходимо было самым тщательным образом измерить эффект влияния всей этой “симфонии” на человеческий организм. В качестве подопытных кроликов, естественно, взяли пятерых инопланетников — терять им было нечего, судьба их была предрешена, и всем было известно, что через какое-то время их быстренько дезинтегрируют.
Но перед этим иолы хотели узнать все, что только возможно, об этих пришельцах из других миров, которые сами захотели сунуть голову в волчью пасть.
В течение многих дней Эрик, Тог, Алоизиус, Лууз и Акке подвергались допросам, тестам, зондированию, анализам, психоанализам, радиографии, электродиаграфии, электрокардиографии и так далее.
По общей договоренности они вели себя пассивно. Никто не проявлял своего дара. Они постоянно твердили своим мучителям, что они — обычные люди, а “это” появляется у них стихийно и только в момент сильных эмоций, как неожиданный и неосознанный рефлекс.
Больше ничего иолам не удалось из них вытянуть.
Проще всего было притворяться Алоизиусу, потому что он и в самом деле не имел никаких особенных достоинств. Акке также удалось скрыть свои возможности телепата. Лууз был как никогда мрачен и относился ко всему с полным безразличием. Труднее всего было Тогу и Эрику — электродинамическая сила первого и способность к левитации второго были хорошо известны иолам.
Если их еще не подвергали пыткам, то, по всей видимости, потому, что надеялись вырвать максимум информации.
С этих сеансов, которые длились часами, пленники возвращались совершенно измотанными, и физические исследования (радиография, уколы, анализы и тому подобное) казались им все же не такими страшными, как те многочисленные вопросы, которыми засыпали их ученые-физики, не прибегающие, как это часто бывает даже в других мирах, к элементарной психологии.
Иолы уже начинали понимать, что им вряд ли удастся вытянуть из пленников еще что-нибудь сверх того, что они уже знают, а они считали, что знают уже достаточно. Дальнейшие сеансы могли привести к полной потере необычайных возможностей инопланетников, поэтому их передали в распоряжение исследователей несколько иного свойства.
У основания гигантского устройства, удерживающего набор арф, сделанных по образу и подобию той, что изготовили тераклианцы и которую сняли с обтекателя “Железной Мухи”, лежал человек, распластанный и крепко привязанный к специально изготовленному цоколю. От него к различным контрольным приборам, на которых мерцали циферблаты, лампочки и зуммеры, тянулись многочисленные провода, и все это вместе должно было регистрировать импульсы, исходящие от человеческого организма.
Этим человеком был Тог. Иолы решили использовать такой прием не только для того, чтобы выяснить неизвестную и странную природу генерирования электрической силы в его теле, но и сопоставить это явление с большим диапазоном звуковых колебаний, которые извлекались из огромного количества струн, натянутых между Нефритовыми Пирамидами.
Рядом с несчастным, который лежал, подняв глаза к небу, не в силах шевельнуться, находились еще четыре жертвы.
Эрик, Лууз, Акке и Алоизиус.
От них хотели получить другие результаты.
Не принимая во внимание, что Эрик может летать, а Лууз раздваиваться, их накрепко привязали струной от арфы к двум другим пленникам. Затем, их, как и беднягу Тога, подсоединили проводами к контрольным приборам. Целая армия техников хлопотала и суетилась вокруг.
Пытка началась.
Сначала собирались посмотреть, что даст простая гамма звуков, затем, более сложная. Потом — для этого прибегли к помощи талантливых музыкантов начали сочинять целые симфонии, иногда очень гармоничные по содержанию, а иногда — настоящую какофонию — подобная музыка захлестнет родную планету Эрика несколько веков спустя, когда общий хаос Великого Декаданса проникнет и в живопись, и в музыку.
Какое-то время Эрик и его спутники ничего особенного не ощущали. Они были только слегка оглушены и ошарашены водопадом звуков, который обрушился на них, но в целом все это было вполне сносно.
Стало гораздо хуже, когда в игру вступили диссонансы.
Расположенные вплотную к источнику вибрации, четверо пленников и Тог вместе с ними испытывали адские муки, тем более, что струны были сделаны из разных материалов, в результате чего звучали совершенно по-разному.
Дрожь волнами пробегала по коже вместе с тем, как звучали то приятные, то диссонирующие звуки; гармония быстро сменялась крайней дисгармонией, и пленники мгновенно переходили от величайшей эйфории к абсолютному раздражению, от наслаждения, рожденного мощными прекрасными аккордами, к
