затерявшийся в безбрежном океане вечности.
И только одно доставляет мне сейчас неприятность. Это вращение планеты — полный оборот совершается за двенадцать земных часов, это означает, что смена дня и ночи происходит в два раза чаще, чем на Земле. Вначале я с трудом привыкал к этому, но все же сумел наладить свою жизнь в ритме Рока. Именно так я окрестил этот мир — Рока, потому что так звали мою мать. Это имя первым пришло мне на ум, поэтому я и выбрал его.
Да, теперь я живу в ритме Рока: ем один раз в день, работаю восемь часов и сплю оставшиеся четыре, — и должен признаться, что чувствую себя неплохо.
Чтобы упростить положение вещей, я пользуюсь земными часами, учитывая, что сутки на Рока истекают при одном полном обороте часовой стрелки. Но было бы глупо считать, что дни здесь проходят быстро! Когда я расскажу об этом старине Джо, уверен, что он начнет смеяться. А потом скажет мне:
— На что вы жалуетесь, Джон? За это время вы прожили в два раза больше, чем все мы!
Ему не хватает чувства такта, но чувством юмора он не обделен, наш старина Джо!
Нет, я не впадаю в отчаяние, потому что уверен, что для меня все закончится хорошо, рано или поздно. Им придется обшарить все углы и закоулки этой системы с того момента, как они узнают, что я бессмертен. Но, несмотря ни на что, меня беспокоит тот факт, что все это рискует слишком затянуться. Хотя, мажет, это и не заставит себя ждать — хотелось бы в это верить.
Я держался и крепился в течение целого года, но, должен признаться, одиночество меня удручает. Рока? Нет, я твердо уверен, что на этой планете нет ни одного разумного или почти разумного существа… Как только я почувствовал себя в состоянии без труда передвигаться, как сразу отважился на вылазку до гор, виднеющихся на горизонте, но нигде не видел ничего, что могло бы намекнуть на существование какой-либо цивилизации… Ничего…
Ничего, за исключением нескольких экземпляров причудливой фауны, чьи зоны популяции протянулись насколько хватает глаз. Птицы с разноцветным оперением, гигантские насекомые с огромной грудью, покрытой тонкой мелкой чешуей, маленькие двухголовые четвероногие, у которых невозможно определить заднюю часть, так как они с одинаковой легкостью двигаются в обоих направлениях. И все это копошится в густом амазонском лесу, который начинается справа от лагеря, и огромные деревья качают своими длинными ветвями, напоминающими лисьи хвосты. Вся эта зелень ковром устилала землю, покрытую мхом и лишайниками, усеявшими даже огромные грибы… В этом лесу можно найти существа всех размеров и расцветок. Багряные, желтые и коричневые — одни маленькие, словно маргаритки, другие растения пышные, словно дубы. Самые высокие раскинули свои большие мясистые зонтики, полностью покрытые росой, которая беспрерывно скатывалась вниз и издавала недолгое дрожащее тремоло.
Все это живет и умирает, окруженное какофонией звуков, состоящей из криков, чириканья, щебетания, шороха крыльев и легкого шелеста листьев. И все эти животные и растения сохраняют право на смерть, которое нисколько не зависит от меня.
Вдруг мне в голову приходит одна довольно любопытная мысль, любопытная, но и довольно мрачная. Что, если поиски прекратятся? Что, если я обречен на вечную жизнь в этом неизученном мире? Как я смогу выдержать безмерную тяжесть бессмертия? Хватит ли у меня мужества жить до конца времен?
Нет, это абсурд. Это немыслимо, невообразимо. Они не могут оставить меня в этом одиночестве, это было бы слишком ужасно. Не надо об этом думать. Все, хватит! Рано или поздно, они прилетят. Джо говорил мне:
— Нужно будет запастись терпением.
Я спрашиваю себя, как могло случиться, что еще никто не открыл этот райский мир? Планета земного типа должна быть легко обнаружена ракетами, патрулирующими тот или иной край Галактики. В прошлом году мы открыли множество планет, так что их общее количество теперь достигло ста тысяч. Поэтому в течение века или двух можно будет разрешить все демографические проблемы; вот это время мне и придется подождать.
Разумеется, это маленькое умозаключение меня успокоило и уничтожило все мои страхи и тревоги, но, тем не менее, одиночество, тянущееся изо дня в день, стало мне ненавистно. Я попробовал было воззвать к многоцелевым роботам, которых взял со склада для строительства моей хижины, но потом отказался от этого. Тем более, что среди них остался всего лишь один действующий. Взрыв или разрушил их полностью, или вывел из строя. Действительно, эти механизмы такие хрупкие!
Временами мне бывает невыносимо скучно и очень хочется иметь кого-либо рядом, с кем я мог бы поговорить. Кого-нибудь, кто мог бы мне помочь, поддержать меня, занять во время отдыха и дать совет на работе. Даже если речь идет об обыкновенной машине без души и внешности.
Впрочем, мы с Роби отлично понимали друг друга. Он был моим товарищем по путешествию в течение двух лет, и мы стали отличными “друзьями”. Я произнес это слово и улыбнулся… Но, однако, есть же люди, считающие свою собаку лучшим другом! Почему нельзя тогда так же относиться и к роботу? Потеря Роби причинила мне много горя, это правда. Я его очень любил, привязался к этой “старой железяке”, и, когда я увидел его голову, выкатившуюся на середину коридора, это произвело на меня странное впечатление. В его глазах застыла человеческая боль, отпечатались страх и отчаяние. Я рассматривал, исследовал, изучал его мельчайшие схемы, но нет — все было сломано, разбито, разрушено.
Эх, если бы только я сумел сделать одного робота, все детали которого мог бы с легкостью менять! Меня эта идея захватила, и сегодня я размышляю над этим дольше обычного.
Огромное оранжевое солнце встает над горизонтом, когда я решаюсь вернуться к обломкам корабля.
Я нашел! Гуманоид женского пола. Гуманоид Ф. Эта идея вертится у меня в голове, в то время как я проникаю в грузовой отсек и, роясь и копаясь в разбитых и развороченных ящиках, обнаруживаю один с пламенеющей на крышке надписью: “Гуманоид Ф. Обращаться нежно и осторожно”.
У старины Джо есть чувство юмора. Это проявляется даже в его делах и поступках. Он и о записке позаботился, прикрепив ее к ящику восковой печатью: “Идеальный спутник для пионера, гуманоид Ф был задуман и разработан нашей компанией для удовлетворения всех нужд и потребностей супружеского характера. Обладает мягким характером, приветлива, предупредительна, красива. Может приспособиться ко всем человеческим типам — к наиболее взыскательным и эгоистичным. Хорошая хозяйка — отлично готовит, стирает, штопает ваши носки, печет пирожки, пирожные и печенье лучше любой женщины. Запрограммирована на то, чтобы никогда не упрекать вас за ваши непредвиденные выходки”. И ниже большими красными буквами: “Справьтесь об этом у своих друзей”.
Я начинаю смеяться. Только Джо мог придумать подобное. Меня не удивляет, что его голова может стоить целого состояния, зато поражает то, что он ухитряется терпеть самую сварливую (настоящую) женщину в мире — собственную жену. Возможно, в этом-то и кроется причина…
Наконец я вскрываю этот ящик и обнаруживаю самое человечное создание из всех, когда-либо виденных мной, со сложенными на груди руками. К несчастью, голова ее в нескольких местах треснула, а ноги раздроблены ниже колен. Но в соседних ящиках я нашел голову в отличном состоянии, а также и несколько конечностей, которые можно будет присоединить, не нанося вреда общему эстетическому впечатлению.
После переделки я легко получил то, что хотел. А хотел я, чтобы она была ростом в пять футов восемь дюймов, весом — сто тридцать шесть фунтов и имела бы приятную полноту. У нее будут довольно длинные светлые волосы, большие зеленые глаза, маленький прямой носик, чувственные губы и постоянная улыбка. Она будет очаровательна, прелестна и чувственна, взгляд ее будет задорным и вызывающим, вид — надменным и высокомерным, но в то же время нежным и томным, головка — восхитительной… Она будет…
Но мои руки уже спешат, торопятся, что-то добавляют и отбрасывают, привинчивают и отвинчивают…
Совершенно случайно портативный “кожесмеситель” уцелел во время взрыва. Я отмеряю составные части и ссыпаю их в приемное устройство. Машина месит, растирает, толчет; все кипит и дымится; синтетическая кожа окрашивается и размягчается. Мои пальцы бегают по лицу куклы, обрабатывая
