Придется объяснить ей все это, не причинив обиды. Задача не из легких.
— Дэвид… — начал он. — Мне не хотелось бы отзываться о нем дурно, вовсе нет, но я уже передавал тебе слова Мадлен…
— Что с ним подобное случается постоянно? Я знаю. Теперь это в прошлом.
— Думаешь, он остановится?
— Связывая себя с человеком, всегда рискуешь. Как ты рискнул со мной.
— На протяжении одиннадцати лет я выигрывал. И сейчас не желаю уступать.
Теперь уже Кэрол попыталась поймать его взгляд, но тоже потерпела неудачу.
— Не стоит все усложнять, ладно? Я имею в виду развод. Можно развестись по причине моей неверности.
— Надо еще выпить, — решил Эндрю. Не получив ответа, он взял обе рюмки и направился с ними к бару. На этот раз он заказал двойную порцию виски. К моменту возвращения за столик у него была готова подходящая тирада.
— Дэвид — изумительная личность. Наверное, по части секса он тоже не промах. Во всяком случае, хватка заметна сразу… Мы женаты уже давно. Поэтому неудивительно, что так случилось. — Кэрол попыталась прервать мужа, но он не дал ей раскрыть рта. — Я знаю, что тебе все это кажется серьезным. Возможно, это действительно серьезно — и для него, и для тебя. Возможно, тебе даже удастся его изменить. Но давай немного повременим, а там будет видно, а?
Скрывая подступающую злость, Кэрол бросила:
— Не утруждай себя разумными объяснениями. Может, предложишь, чтобы я еще раз хорошенько обо всем поразмыслила на трезвую голову?
— Не вижу в этом никакого вреда. — Теперь был готов рассердиться и он. — Представь себе, мне это вовсе не кажется таким забавным.
— Мне нужен Дэвид, — проговорила Кэрол. — И я прошу тебя не ставить нам палки в колеса.
— А дети?
— Мне бы хотелось оставить их. Ты можешь видеться с ними в любое время.
Эти рассуждения окончательно вывели Эндрю из себя.
— А потом Дэвид сообразит, насколько это серьезно, и пойдет на попятную, как это уже с ним случалось, — что ты предпримешь тогда?
Она устало вздохнула.
— Мы любим друг друга. Неужели тебе не понятно?
— Мне понятно, что ты влюблена. И что ему хочется, чтобы ты была уверена во взаимности.
— Слушай, — сказала Кэрол. — Я знаю Дэвида. Возможно, даже лучше, чем когда-либо знала тебя. Мы — люди одного склада.
Эндрю показалось, что он понял смысл ее слов.
— Если ты немного побесилась до замужества, то это еще не значит, что ты — человек одного с Дэвидом склада. При твоей привлекательной внешности… Но с тех пор прошло почти двенадцать лет!
— Неужели?
— Возможно, тебя одолела тяга вернуться в юношеские годы. Так случается с каждым. Это не значит, что ты действительно снова повела бы такую жизнь, будь у тебя выбор.
— Ладно, — решилась она. — Придется открыть тебе глаза. Надо же, а я-то беспокоилась, как бы ты чего не заподозрил! Насчет Джорджа Прайса, например.
— Джорджа Прайса?
— И других. Я никогда не расставалась с прежней жизнью, Энди. Тебе невредно будет это усвоить. — Кэрол откинулась на спинку стула, сложив руки на коленях. — Думаю, это принесет тебе облегчение.
Он снова поневоле содрогнулся и почувствовал, как по спине и ногам течет пот.
— Сколько же их было всего?
— Трое. Или четверо. Но до Дэвида все это не стоило твоего внимания. — Голубые глаза вновь уставились прямо ему в лицо. — По-моему, я никогда прежде не выставляла тебя из постели. Однако теперь я не смогу больше с тобой спать.
Эндрю почувствовал дрожь в ногах. Он уже ни о чем не думал — только бы избавиться от этого кошмара.
— Чего ты от меня хочешь?
— Пока можешь поселиться в гостинице. Или, если тебе угодно, переберусь туда сама.
— Нет, — сказал он, — уйду я. Так будет лучше.
— Получили мою открытку? — спросила Мадлен. — Я сомневалась, что она дойдет до вашего отъезда.
— Да, получил, — кивнул Эндрю.
— Мне трудно было подобрать слова. Я знала от Дэвида, что за сюрприз вас поджидает, но, разумеется, не могла написать об этом напрямую. Думала, вам не захочется больше здесь появляться, поэтому и решила послать открытку.
— Я бы все равно пришел.
— Я рада. Как у вас дела — то есть, где вы живете?
— Пока — в гостинице. Еще не успел как следует оглядеться.
Мадлен печально улыбнулась.
— Наверное, мне негоже брать вас к себе жильцом. За это не преминут ухватиться судьи.
— А где Дэвид?
— Приятель, уехавший в Испанию, сдал ему свою квартиру. Недалеко от Кингз-Роуд.
— Мадлен, я ничего не понимаю. — Эндрю взглянул на нее; смотреть ей прямо в глаза не составляло для него никакого труда — не то, что с Кэрол. — Неужели вы уже тогда все знали? Ну, когда говорили об «одной женщине»?
— Была уверена, хотя и не до конца.
— Кэрол открыла мне, что… что это у нее далеко не впервые.
— Я догадывалась. Отсюда и интерес Дэвида. — В ее словах звучала горечь. — Моего мужа не привлекают добродетельные женщины. Думаю, это свидетельствует в его пользу.
— Но влечение длится недолго. Что ж, тогда поведайте мне, сколько пройдет времени, прежде чем угаснет очередная вспышка. Вы знаете его привычки, я же, по-моему, имею право на такую информацию.
— Он тоже попросил меня о разводе.
Наступила тишина.
— Отчего же такая серьезность на сей раз?
— В самом деле, отчего? В былые времена я ждала этого со дня на день. Но мне казалось, что это будет кто-нибудь помоложе. Кэрол старше меня на шесть лет.
— На семь. В июне ей исполнится тридцать два.
— Дэвид сказал, что ей тридцать один. — Они посмотрели друг на друга, и Мадлен разобрал смех. — Вот глупость, правда? Как будто лишний год имеет значение.
— Можно я налью себе чего-нибудь?
— Можно, конечно. Принесите и мне. Лучше виски.
Поставив рюмки, Эндрю произнес:
— В общем, все ясно. Оба много лет занимались жульничеством, так что им был прямой смысл объединиться. Все прошло как по маслу. Я остался таким же слепцом, каким был и раньше. А вы, как всегда, изъявили готовность закрыть глаза на его делишки.
— Сколько ни называй их жуликами, это делу не поможет. Кроме того, даже у жуликов есть чувства. Я недостаточно хорошо знаю Кэрол, чтобы понять, почему она влюбилась в Дэвида, — мне просто известно о его привлекательности. Что же до него — ну, она очень красива. Красивее, чем особы, чьи сердца он покорял раньше. А потом, раз уж она ответила взаимностью… Да, он никогда не интересовался добродетельными женщинами. Для Дэвида существовал только физический аспект отношений. Он был
