спелые уже. Грушовка.
Чего спрашивать? От яблок ветки гнутся, а он спрашивает, будто жалеет. Алька выбрал покрупнее, потянул к себе.
— Тише! — сказал Валерка. — Тянет! За хвостик покрути — отвалится.
И верно: отвалилось.
Алька обтер яблоко рукавом, вонзил в него зубы. Ух, и правда — сочное, сладкое…
День 139-й
В этот день, в пятницу, подох Буян. Утром Валерка вынес ему супа в миске, раз позвал, другой, но пес не отозвался. Валерка обошел почти весь сад — нет Буяна. Он уже подумал, не сбежал ли пес. Только как мог сбежать? Калитка заперта, забор глухой, доски на месте: Петр перед отъездом все проверил, подбил. Не просто было бы отгадать загадку, но вдруг у самого забора, в малиннике, Валерка заметил что-то черное. Это был Буян. Как пришла последняя минута к собаке, никто не видел, не знал.
Валерка сказал о Буяне бабушке. Она перекрестилась, охая, пошла взглянуть.
— Отслужил свое, отгавкался. — Бабушка снова перекрестилась. — Старик. Годов пятнадцать. Али и того больше.
— Куда ж теперь девать его? — растерянно спросил Валерка.
Бабушка будто не слышала его:
— Без собаки-то как быть? — Она посмотрела кругом, — Ишь, яблок уродило! Не устережешь… Ох- хо-хо… Петька-то когда обещался приехать?
— Скоро уже, — ответил Валерка. Поняв, что от бабушки толку не добьешься, он пошел за Алькой.
Однако и Алька не представлял, что делать с мертвой собакой. Он с жалостью смотрел в неподвижные, все такие же печальные открытые собачьи глаза и только вздыхал.
— Был бы ключ от мотоцикла, взвалил бы в коляску и — на свалку. — Валерка пнул пса в бок. — Тяжелый. Так не утащишь.
— Давай похороним? — предложил Алька.
— Ты скажешь! Веревку сейчас за ногу привяжу и выволоку в балку. За сад. Или прямо за хвост тянуть.
Алька представил, как Валерка тащит за хвост Буяна, сопит при этом, ругается, злится. И сам разозлился:
— Руки, боишься, отсохнут! Тащи лопаты!
Как ни странно, решительный Алькин тон подействовал на Валерку. Не сказав больше ни слова, он принес из сарайчика лопаты.
Яму вырыли тут же, рядом с малинником. Положили туда Буяна. И сразу же принялись торопливо забрасывать яму землей. Утрамбовали землю. Но все равно получился небольшой холмик. Алька устал. Ему хотелось помолчать, а Валерка сказал:
— Как нарочно: сад сторожить надо, а Буян сдох. Ребята узнают, что нет собаки, быстро лазейку разведают. Хоть братуха бы скорей приезжал.
— Тете письмо сейчас прислал, — сказал Алька.
— Да ну! Братуха? Во дает! А нам ничего не прислал. Не знаешь, что пишет?
— Прочитать не дала. Только видел: открытка там с церковью. Красивая открытка.
— Ну, совсем втюрился братуха. Открыточки посылает! С церквями! Во, Алеха, как бывает! Любовь.
Открытку тетя Кира в самом деле не дала прочитать племяннику. То, что написал Петр, и позабавило ее, и удивило. Никак не ожидала она такого от Петра. Видно, отдых, впечатления и разлука благотворно действуют на него.
«Милая моя Кира! — написал на обратной стороне открытки суровый и немногословный Петр Шмаков. — Об этой церкви Святой Анны Наполеон сказал: «Если бы я мог, то взял бы ее на ладонь и перенес в Париж». И я говорю: если бы ты позволила взять тебя на руки, то я унес бы тебя хоть на край света, хоть в Париж, хоть в Вильнюс, хоть в Антарктиду. Ну, соглашайся!».
Кира долго рассматривала ажурную, будто вырезанную из кружев, церковь Святой Анны, что стоит на какой-то из улиц Вильнюса, и думала о Петре:
«Может быть, я слишком придирчиво к нему отношусь? Может быть, надо видеть в человеке прежде всего хорошее?..»
Она подошла к зеркалу и оглядела свою тонкую, почти девичью фигуру, лицо, пышные волосы.
«Пока рыцари ради руки и сердца этой вот дамы, — она подмигнула себе в зеркало, — еще обнажают мечи. — И вздохнула: — Пока. Но долго ли так будет?»
День 142-й
Петр тоже не поскупился и о дне своего приезда известил телеграммой. Валерка встречать брата не пошел. Но он тоже, как и Алька, встал в этот день пораньше. Он хорошо помнил строгий наказ Петра о том, что ему, как единственному оставшемуся в доме мужчине, надлежало смотреть за порядком. Особенно в саду. Валерка наказ помнил, а вот насчет порядка — не очень соблюдал. Так хоть в эти часы, перед его приездом, надо поработать. Валерка обошел с корзиной все деревья, собрал падалицу, полил из шланга грядку огурцов, кусты помидоров, на которых уже начали желтеть плоды. Прошел он вдоль всего забора, прежде всего со стороны неглубокой балочки, где можно было незаметно подобраться к саду, отвернуть доску. В заборе Валерка не нашел никаких изъянов, видно, мальчишки еще не знали о сдохшем Буяне.
К тому времени, когда Петр должен был приехать с вокзала, Валерка все успел сделать, даже в комнатах подмел. Пусть брат к чему-нибудь придерется. Не выйдет!
О приезде Петра знала и Кира. От Альки знала. Вообще же после той открытки, где Петр обещал взять ее на руки и отнести в Париж, она полагала, что телеграмму о своем приезде Петр мог бы прислать и ей. Но телеграмма пришла к нему домой и адресована была на имя матери. Что ж, и так правильно. Мать есть мать.
Кира ждала его приезда, готовилась. В комнатах прибрала, дольше обычного сидела перед зеркалом, накручивала волосы, надела нарядное платье — сиреневое, с вырезом на шее — и камень из янтаря на цепочке.
Для Альки ее приготовления не остались незамеченными, и он порадовался за тетю. Еще и потому порадовался, что открытку с изображением церкви Святой Анны тетя не спрятала, а просто положила в своей комнате на столе. Алька, конечно, не удержался и прочел пылкое послание Шмакова. И хотя Алька не забыл про зуб мамонта, который обещал привезти ему Вадим, он все же остался доволен Петром: вот это настоящий мужчина, рыцарь.
Алька, разумеется, первым известил тетю, едва только увидел «Волгу» с белыми шашечками на боку, которая круто развернулась у дома соседей:
— Тетечка, Петр приехал!
— Прекрасно. — Тетя Кира, как показалось Альке, решила прикинуться равнодушной. Сказала «прекрасно» и осталась сидеть у своего стола, где рисовала в блокноте эскиз театрального задника с видом многоэтажных домов для нового спектакля будущего сезона.
Алик немножко даже растерялся: не ожидал такой реакции. Но когда через несколько минут он снова проходил мимо приоткрытой двери в комнату тети, то у стола уже не увидел ее. Тетя Кира стояла возле шкафа с зеркалом и перебирала платья, висевшие на плечиках. Может, какое-то другое платье хочет
