22 июня. Черный день календаря.

лесополосу, замаскировали их. Опять принялись за щели. И к тому времени, когда, как по расписанию, прилетел немецкий разведчик, на аэродроме не было не только самолетов, но и ав­тозаправщиков и стартеров — никаких призна­ков наличия аэродрома. Видимо, поэтому в пер­вый день войны немцы наш аэродром так и не тро­нули — меры были приняты своевременно».

Но было бы ошибкой считать, что успех был обеспечен одной внезапностью нападения. Многие полки сумели достойно встретить уже первый удар Люфтваффе. С аэродрома Куровице взлетели все исправные истребители 164-го истребительного авиаполка 15-й авиадивизии и встретили немецкие истребители и бомбардировщики в воздухе. За день летчики 164-го авиаполка сбили четыре вра­жеских бомбардировщика и один истребитель. И это полк, оснащенный только «ишачками» и «чайка­ми»! Однако одной из характерных черт воздействия немецкой авиации на советские аэродромы была последовательность, упорство в достижении по­ставленной задачи. Советские аэродромы методич­но обрабатывались в течение всего дня. И этот рас­чет оказался правильным, плана рассредоточения у ВВС ЮЗФ попросту не было. Не было и техничес­кой возможности сменить вскрытую немецкой раз­ведкой систему базирования ВВС округа. Дело в том, что весной 1941 г. на аэродромах военно-воз­душных сил Киевского особого военного округа было развернуто строительство бетонных взлетно-посадочных полос. Вследствие этого значительная часть аэродромов по состоянию на 22.6.41 г. для производства полетов была непригодна. Большин­ство летных частей запасных аэродромов не имели и оставались на ранее занимаемых площадках. Об опасности такого подхода предупреждали военные теоретики еще до войны. Например, известный оте­чественный теоретик воздушной войны А. Лапчинский писал: «Необходимо отметить при этом, что аэродромы, занимаемые авиацией в мирное время, противнику будут известны. Они должны быть покинуты, как только обозначится возможность не­приятельского налета на них...» Поэтому уничтоже­ние значительной части самолетного парка пригра­ничных округов на аэродромах было делом време­ни. Если не удавалось добиться решительного ре­зультата в первом налете, успех немецким летчи­кам приносил второй, третий, а иногда и десятый авиаудар. Как показала еще война в Испании, эф­фективность воздействия на аэродромы напрямую зависела от успешной разведки аэродромов. Не­обходимо было, во-первых, вскрыть места базиро­вания ВВС, а, во-вторых, застать самолеты на аэро­дроме. В ходе войны в Испании были проблемы как с первым, так и с последним. В первые дни войны дислокация советских аэродромов немцам была из­ вестна. Оставалось только методично наносить уда­ры, стремясь повредить возможно большее число машин. И если не удавалось добиться поставлен­ной цели в первый день, ее достигали на второй или третий.

Поскольку соотношение сил авиации сторон в полосе группы армий «Юг» было не таким, как в При­ балтике или Белоруссии, на территории Киевского особого военного округа были аэродромы, вообще не подвергавшиеся атакам в первый день войны. Немецкие самолеты просто пролетели мимо них. Техник 94-го авиаполка 62-й авиадивизии А.Д. Будучев вспоминал: «Война началась с боевой трево­ги в 3.30 утра. Самолеты были быстро подготовле­ны к боевому вылету. Время идет, а наши самолеты никуда не летят, и летного состава нет. Все думали,

Российские дороги превратились в средоточие ужаса и страданий.

что это очередные учения (их было много в то вре­мя). Но когда увидели большие группы незнакомых самолетов, летящих мимо нас на восток, забеспо­коились— не война ли? [...] В 10 часов был зачитан приказ, что фашистская Германия напала на нас и что надлежит делать нашей армии, в частности авиации». Стрелок-радист 52-го авиаполка той же авиадивизии А.И. Клочков рассказывает: «22 июня 1941 г. нас подняли по тревоге в 4 часа утра. Быст­ро оделись, сели в кабины, прогрели моторы, ждем приказа на вылет (думая, что это обычная учебная тревога). Ждем час, другой... Вылезли из самоле­тов, расположились под плоскостью. В это время над аэродромом на большой высоте прошла арма­да самолетов. Силуэты их и строй были нам незнакомы. Мы стали гадать, что это за самолеты. Кто-то предположил, что это новые дальние бомбардиров­щики, полетевшие на задание (маневры). И лишь капитан Ларионов, в свое время воевавший в небе Испании [...], высказал сомнение: «Что-то не нра­вятся мне эти самолеты и их строй!»

На земле советских летчиков поджидали мето­дичные бомбардировки в течение всего дня, в воздухе основным противником пилотов КОВО была почти сотня истребителей Bf-109F эскадры JG-3, впоследствии получившей название «Удет». Воз­главлял эскадру Гюнтер Лютцов, ветеран Испании. Уже в 4:30 он записывает на свой счет истребитель И-18 (так немцы называли МиГ-3). А первый сби­тый летчиками эскадры советский самолет зафик-

Эти беженцы не смогли уйти от танков вермахта Теперь они возвращаются назад

сирован в 3 часа 40 минут утра. Это истребитель И-16, сбитый оберлейтенантом Робертом Олейником из 1-й эскадрильи JG-3.

Считается, что в первый день войны ВВС КОВО потеряли 301 самолет. Из общего числа потерь на земле было уничтожено и повреждено 174 самоле­та. Новейшие исследования дают даже несколько большую цифру — 277 уничтоженных на земле са­молетов. Цифра большая, но Западный особый во­енный округ 22 июня потерял куда больше — 738 самолетов. На направлении главного удара уничто­жение советской авиации на аэродромах и в возду­хе велось намного интенсивнее. Соответственно, ВВС ЗапОВО уже в первый день потеряли 41% са­молетов, ВВС КОВО — только 15,5%. Удар, нане­сенный военно-воздушным силам Красной Армии на киевском направлении, был сильным, но далеко не смертельным.

Ущерб, нанесенный противнику, по сей день яв­ляется предметом оживленной дискуссии. Соглас­но подсчетам российского историка Д. Б. Хазанова, в первый день войны V авиакорпус недосчитался 35 самолетов и 27 экипажей. В официальной истории 55-й бомбардировочной эскадры в списке потерь в первый день войны с СССР значатся 13 самолетов. Семь экипажей погибли или пропали без вести. Большинство «хейнкелей» эскадры были сбиты ис­требителями в ходе атаки аэродрома Млынув, став жертвой И-16 и И-15314-й авиадивизии 5-й армии. Еще большие потери понесла 51 -я бомбардировоч­ная эскадра «Эдельвейс». Журнал боевых действий эскадры рисует далеко не радужную картину завершения самого длинного дня 1941 г.: «После посад­ки последнего самолета в 20:23 во дворце Полянка около Кросно коммодор подполковник Шульцхейн подвел итоги дня: 60 человек (15 экипажей!) летно­го персонала погибли или пропали без вести, в тре­тьей группе оказались сбиты или получили повреж­дения более 50% машин».

Не следует думать, что действия ВВС Юго-За­падного фронта в первый день войны носили толь­ко пассивный, оборонительный характер. 62-я авиа­дивизия 5-й армии бомбила боевые порядки нем­цев в районе Устилуга. Штурман 94-го авиаполка дивизии А.Н. Качанов вспоминал: «В первый бое­вой вылет я вылетел в составе полка — 5 девяток СБ под прикрытием 18 истребителей И-16. [...] Мы вылетели около 16 часов пополудни с аэродрома Фосня (что в 10 км южнее г. Овруч). В этом полете нашей задачей было: нанести бомбовый удар по скоплению танков, бронемашин и живой силы на территории Польши, западнее Владимира-Волын­ского. Подходили к цели на высоте 5500 метров. Пе­ред целью встретили сильный огонь зенитной ар­тиллерии, что было видно по вспышкам (я их уви­дел впервые). Был также воздушный бой. Я лично видел, как наш И-16 атаковал «Мессершмитт-109», который, задымив, пошел вниз. [...] Я был в правом звене первой девятки правым. Открываются люки, летят бомбы. В этот миг от самолета командира полка что-то отделилось и, сверкая, полетело вниз. После этого командир полка резко развернулся вправо и ушел под строй. [...] А произошло после сброса бомб следующее: прямым попаданием зе-

К концу самого длинного дня германские солдаты были до крайности измотаны.