студии.
К концу 60-х годов карьера Дворжецкого в театре складывалась не слишком благополучно. Главных ролей в репертуаре актёра почти не было, и ему приходилось довольствоваться одними эпизодами. Желание уйти в другой театр возникало всё чаще, но одного желания для этого было мало — требовалось приглашение кого-нибудь из режиссёров. Но подобных приглашений актёру долгое время не поступало. Пока в дело не вмешался случай.
В 1968 году в Омский детский театр приехала ассистент режиссёра с «Мосфильма» Наталья Коренева (мама Елены Кореневой) — по просьбе режиссёра Самсона Самсонова она искала актёров для фильма «Каждый вечер в одиннадцать». Дворжецкий показался ей пучеглазым и смешным, но она на всякий случай попросила дать ей свои любительские фотографии. Тот дал, в душе почти не надеясь на успех. Так оно, собственно, и получилось — в фильм Самсонова его не взяли. Однако прошло всего лишь несколько месяцев, и фотографии Дворжецкого случайно оказались в руках у режиссёров А. Алова и В. Наумова, которые приступали к съёмкам фильма «Бег» по М. Булгакову. Лицо актёра им показалось интересным, и они вызвали его на пробы. Далее послушаем рассказ самого Дворжецкого:
«Получив телеграмму с приглашением на кинопробу, я ринулся перечитывать пьесу Булгакова. Стали гадать с женой, кого бы я мог там сыграть. Светлана сказала: „Может, Хлудова?“ Она всегда преувеличивает мои возможности. А я, конечно, на эту роль и не замахивался.
При первой встрече режиссёры предупредили меня: „Не стесняйтесь, будем вас разглядывать“. Пробовали на роль Голубкова, потом на роль начальника контрразведки Тихого. А я целый месяц маялся в Омске ожиданием и всё на что-то надеялся. Наконец свершилось. Был вызван вторично. Догадка моей жены подтвердилась — поручили Хлудова. Работа над ролью началась с невероятно сложной сцены в салоне поезда: Хлудов в бреду, его преследует призрак повешенного солдата, осмелившегося сказать Хлудову о его зверствах… Было ужасно страшно. Пережил и это. И потекли дни работы, изнурительной и радостной…»
Стоит отметить, что почти одновременно с утверждением Владислава Дворжецкого на роль белогвардейского генерала Хлудова в кино состоялся и дебют его отца — Вацлава Дворжецкого. Причём так же, как и сын, он играл врага — шефа германской разведки Лансдорфа в фильме Владимира Басова «Щит и меч» (1968).
Едва были завершены съёмки в «Беге», как Дворжецкого пригласили в ещё одну «мосфильмовскую» ленту — детектив «Возвращение „Святого Луки“» режиссёра Анатолия Бобровского. И вновь актёру досталась отрицательная роль — вор-рецидивист Карабанов по кличке Граф. Первоначально на эту роль предполагалось пригласить Г. Жжёнова, однако «мосфильмовское» руководство, считая его актёром глубоко положительным, запретило ему играть бандита. «Пусть этого Графа сыграет кто-нибудь из молодых», — таков был вердикт начальства. И на роль пригласили никому ещё не известного Владислава Дворжецкого, которого для пущего эффекта даже не гримировали (среди членов съёмочного коллектива Дворжецкого за его лысину прозвали «Черепом»).
Касаясь этой роли, писательница О. Чайковская на страницах «Литературной газеты» отмечала: «Дворжецкий создаёт образ настоящего зла в его даже несколько демоническом обличье… Авторы фильма хотели изобразить ловкого уголовника, а Дворжецкий сыграл злого интеллектуала, поэтому его Граф всего сильнее, когда молчит или говорит кратко. Порой кажется, что этот актёр может сыграть своего героя вообще без всяких слов, так убедительно его сильное, мрачное, беспощадное лицо».
«Бег» и «Возвращение „Святого Луки“» вышли на широкий экран в один год — 1971-й. И оба фильма пользовались у публики почти что равным успехом: первый собрал в прокате 19,7 млн. зрителей, второй — 21,6. С этого момента имя Владислава Дворжецкого стало известно миллионам. Как писал тогда критик Ю. Ширяев: «В фильме „Бег“ в роли генерала Хлудова увидели нового, доселе неизвестного актёра. И пресса заметила „моложавого человека с неистово-пронзительным, выжженным взглядом“. Почти одновременно вышел фильм „Возвращение 'Святого Луки'“, в котором всё тот же, вчера неведомый Владислав Дворжецкий предстал этаким „фантомасом“ с налётом романтики, опасным похитителем бесценных живописных полотен, благородным злодеем.
Его первое появление в искусстве уже было противоречивым. Словно он сам, негримированный и странный, предстал перед нами и чувствует себя прекрасно и в высокой социальной трагедии, и в откровенном суррогате.
Столь же противоречивым было мнение о нём высоких знатоков. Одни увидели в актёре всего лишь типаж, другие ощутили его глубокие возможности, заинтересовались…»
В числе последних оказался и Андрей Тарковский, который в 1971 году пригласил Дворжецкого на эпизодическую роль пилота Бертона в картину «Солярис». Как напишет затем всё тот же Ширяев: «Можно сказать, что в „Солярисе“ Дворжецкий открыл в себе актёра. Ибо в „Беге“ он тянулся до созданной автором личности, а в „Солярисе“ сам многое для личности творил…»
Весной 1972 года Дворжецкий приступил к работе над очередной картиной — в фильме режиссёров Альберта Мкртчяна и Леонида Попова «Земля Санникова» он должен был сыграть роль политического ссыльного Александра Ильина, организатора похода к недосягаемой, легендарной земле Санникова. К работе над этой ролью Дворжецкий приступал с огромным воодушевлением, надеясь на то, что она станет одной из лучших в его, тогда ещё коротком послужном списке. Однако этим надеждам не суждено было сбыться. В ходе съёмок Дворжецкий настолько разошёлся во взглядах на свою роль с режиссёрами, что дело дошло до скандала — актёр собирался даже покинуть съёмочный коллектив (в этом с ним полностью солидаризировались и его коллеги по съёмкам: Олег Даль и Юрий Назаров). Какими-то неведомыми усилиями режиссёрам всё же удалось удержать актёров на площадке и завершить работу.
Между тем параллельно со съёмками в «Земле Санникова» Дворжецкий снимался ещё в двух картинах: «Зарубки на память» и «Нам некогда ждать». И вновь, как и роль Ильина, обе они не принесли актёру большого удовлетворения. То же самое можно сказать и про другую работу Дворжецкого — роль коммуниста Ярослава Галана в фильме Валерия Исакова «До последней минуты» (1974). В самом начале работы над этой ролью Дворжецкий так объяснял своё желание играть: «За последнее время в моей актёрской судьбе наметился резкий крен. Из разряда „отрицательных“ героев волей режиссуры перехожу в разряд „положительных“. Одноплановость ролей всегда казалась мне опасной, и в каждой новой работе я стараюсь найти какие-то новые повороты, грани. В картине „До последней минуты“ в чём-то это и легче. Речь идёт о реальном человеке, о нём сохранилось множество воспоминаний, сегодня живы близкие ему люди. Наконец, существуют его литературные произведения, из них можно немало почерпнуть. Но в такой работе есть и своя сложность, особенно важно не изменить духовному облику героя…»
Как и большинство картин подобного рода, этот фильм изначально был обречён на хвалу в официальной пропаганде (его даже удостоили Государственной премии УССР), и полное отсутствие интереса со стороны массового зрителя. По этой причине работа Дворжецкого в нём так и осталась до конца не востребованной.
Среди ролей Дворжецкого, которые можно смело записать в его положительный актив, стоит назвать следующие: лётчик-испытатель в фильме «За облаками небо» (1973), комбат Никитин в «Возврата нет» (1974, 6-е место в прокате — 43,6 млн. зрителей), капитан Немо в одноимённом телефильме (1975).
Между тем, по рассказам людей, близко знавших Владислава Дворжецкого, его внекинематографическая жизнь оставляла желать лучшего. Разведясь с женой и покинув Омск, он долгое время мыкался в столице без прописки. Ночевал он либо у друзей, либо (когда злоупотреблять их гостеприимством становилось неудобно) на лавочках на Белорусском или Киевском вокзалах. Денег вечно не хватало (даже после триумфального «Бега» он остался должен студии приличную сумму, которая ушла на алименты двум его детям от предыдущих браков), поэтому Дворжецкий хватался за любую возможность работы, соглашаясь сниматься даже в заведомо слабых картинах.
Только в конце 70-х, когда Дворжецкий женился в очередной раз, когда его взяли в труппу Театра- студии киноактёра и когда у него появилась возможность разъезжать с концертами по стране от Бюро кинопропаганды, его жизнь стала понемногу налаживаться. Осенью 1977 года он наконец сумел купить себе трёхкомнатную кооперативную квартиру в одном из спальных районов Москвы — Орехово-Борисово. Вызвал туда из Омска свою мать, старшего сына Александра. Однако насладиться покоем и счастьем в кругу близких Дворжецкому было уже не суждено.
«Первый звонок» прозвучал в декабре того же года, когда Дворжецкий был в Ялте на съёмках фильма
