старайтесь не думать об обезьяне с красным задом!» Буянить психу теперь некогда. Он изо всех сил думает именно об обезьяне с красным задом для того, чтобы не думать об обезьяне с красным задом. Отяжели и стали гореть веки, словно засыпанные песком. Сон придет. Еще час без сна – и конец. Никто столько не может выдержать без биостимуляторов. И сон пришел.
Внезапно он проснулся. Разбудил далекий звук автомобильного мотора.
Половина четвертого. Дня. Он проспал не меньше десяти часов. За окном – свет, но серый и тусклый. Значит, дождь продолжается.
Звук мотора все сильнее. Скоро Мышкин понял, что слышит не один мотор. К даче приближаются несколько машин. С четырех сторон одновременно. Четыре автомобиля. Вот и занавески осветились. Дополнительные фары высоко. Значит, внедорожники.
Они взяли дачу в кольцо и заглохли, как по команде. И почти одновременно во все окна, с четырех сторон, ударил мощный поток ослепительного света ксеноновых фар.
Мышкин бросился к двери – слава Богу, запер. Он мгновенно оделся, обулся, надел очки и осторожно подполз к кухонному окну. Слегка отогнул угол занавески и отпрянул, ослепленный кинжальным светом.
– Дмитрий! – неожиданно прогремел над поляной гнусавый голос мегафона и отразился эхом в лесу. – Это Андрей Костоусов. Я знаю, что ты здесь. Напрасно ты украл у Литвака трубку. Его мобильник на контроле. Мог бы сам догадаться. Выходи. Ничего плохого не будет. Обещаю. Слово офицера.
Мышкин не ответил. Ему было некогда: в мозгу шла лихорадочная работа.
– Робинзон Крузо! Не дури. Выйдешь добровольно – дам тебе шанс. Наша фирма нуждается в тебе. Именно в таком, какой ты сейчас. Я тебе все объясню. ТО, что произошло, – операция прикрытия. Ради твоей же безопасности. Ты должен мне верить.
Мы приоткрыл форточку и крикнул:
– Именно тебе я не должен верить! Скорее поверю сатане! Слово твое не стоит и того дерьма, которым ты загаживаешь землю. Ты не офицер. Ты бандит. И слово твое – бандитское.
– Выходи, Дмитрий! Иначе мои ребята сейчас пойдут за тобой.
– Давай-давай! – закричал Мышкин. – Пусть попробуют. С нетерпением жду дорогих гостей! Только учти: будешь ложкой их соскребать со стен.
– Что ты сказал? – угрожающе протянул Костоусов. – Ты бредишь, Дима. Повтори!
– Я нахожусь на кухне. Левая рука моя – на кране газового баллона. Сто литров жидкого газа. В правой – зажигалка. Так что пусть идут. Милости прошу – приглашаю всех! И тебя первого. Вместе на тот свет побежим. Или полетим.
Мегафон скрипнул и умолк. Мышкин различил приглушенные голоса.
Снова мегафон хрюкнул голосом Костоусова.
– Блефуешь ты, мой дорогой Робинзон. Не обостряй: последний добрый совет! Я еще хочу тебя спасти. Но через шестьдесят секунд мое желание изменится. Последний раз предлагаю – сдайся. Ровно через минуту мои парни тебя уничтожат.
– В гробу я видал твой ультиматум! – в отчаянии крикнул Мышкин. – Потому что у тебя, бандюга, оказывается, была в школе двойка по физике! И ты не соображаешь: столитровый баллон с жидким газом – хорошая средняя авиабомба. Для взрыва достаточно искры. Или детонации. Идите сюда, бандерлоги! Все вместе, возьмитесь за руки! А то ведь я могу рассердиться и передумать.
Опять тихий бубнеж.
– Дима! – каркнул мегафон. – Еще раз предлагаю по-хорошему разрулить ситуацию. На равных. Неужели тебе не хочется жить?
Мышкин усмехнулся.
– Рядом с такими подонками, как ты, – нет, не хочется. Но я сейчас умру, как человек. Я даже рад умереть, потому что утащу с собой вашу кодлу, и счет все равно будет в мою пользу. А ты, отличие от меня, подохнешь, как гнусная мразь. Как подонок. Учти: смерть уже рядом с тобой! Она дышит тебе в затылок! Она схватила тебя за горло! Ты сейчас от страха готов нагадить в штаны. Потому что безумно боишься смерти, как боится ее только мразь, а не человек.
Он перевел дух.
– Ладно: могу дать тебе шанс остаться в живых, – устало продолжил Мышкин. – Но убирайся со всем кагалом, и я тебя не трону. Но только на этот раз. Второго не будет. И даю тебе не минуту, как ты мне, паскуда, предлагал. А целых две. Уходи, а то опоздаешь.
– Кто тебя вытащил? – спросил Костоусов. – Литвак?
– Он только закапывать умеет. Хороший человек меня вытащил! Он только что взял ситуацию на контроль. Минут через десять ты можешь с ним познакомишься. Но не советую. Беги поскорей на все четыре стороны!
– Всё! Конец связи! – злобно-металлическим голосом рявкнул мегафон. – Ты сам выбрал свой лотерейный билет.
Моторы взревели, автомашины сдали назад и выключили свет.
От внезапной темноты Мышкин ослеп. Перед глазами плавали и расплывались ксеноновые лучи – зеленые, на черном фоне.
Но секунд через десять зрение восстановилось.
Внезапно раздался удар о дверь веранды. Зазвенело стекло. «Бутылка, – безошибочно определил Мышкин. – Коктейль Молотова» Бутылки заколотили по всем стенам дачи. Одна влетела в окно и разбилась прямо у ног Мышкина, окатив его бензином.
В тот же момент вспыхнула веранда, загорелись одновременно все четыре стены. В доме стало светло, как в полдень на экваторе.
Мышкин заметался по дому. Стены трещали, огонь разгорался необычайно быстро. Пламя загудело, завыло, подпрыгнуло до крыши. Мгновенно вспыхнула ондулиновая кровля – картон, пропитанный битумом. Дым быстро заполнял комнаты.
Мышкин бросился на кухню, вытащил из буфера огромный кухонный нож и одним движением перерезал резиновый шланг газопровода. Достал из кармана зажигалку, поднес ее к шлангу, из которого с шипением пошла пропановая смесь, но заколебался. И сунул зажигалку в карман.
Одним рывком поднял половик и отворил металлический люк. Завязал петлю на веревке. Накинул ее на блок. Обжигая ладони, спустился в колодец и с плеском упал в воду, подняв тучу брызг.
Ледяная вода оказалась ему по пояс, но Мышкин, словно под наркозом, холода не почувствовал.
Наверху ревел огненный ураган. При такой мощи пожара в колодце над поверхностью воды начнет скапливаться углекислый газ – тяжелее кислорода. К нему добавится угарный. Все зависит от скорости горения.
Можно попробовать приподняться над слоем газа, упираясь ногами и спиной о бетонные кольца колодца. Только насколько хватит сил? На десять минут, на полчаса?
Он ощупал круглую стенку. Внезапно рука провалилась в пустоту. В
Прямо перед Мышкиным оказался проем в кольце бетона. За ним – ниша. Точно как в могиле на деревенском кладбище. Мышкин сунулся головой в проем и вытянул руки. Пусто. Полтора метра пустоты.
Он протиснулся в проем и закричал от отчаяния: плечи не проходили. Охваченный животным ужасом, Мышкин изо всех сил, крича от боли, обдирая кожу, упорно заталкивал свои плечи в проем. В глазах потемнело – сейчас потеряет сознание от боли.
И в тот момент, когда черное облако почти накрыло его, Мышкин вдруг испытал неописуемое облегчение и блаженство: плечи прошли.
На животе он осторожно вполз в нишу. Места хватило. Он пошарил рукой вокруг и попал на что-то круглое и холодное. Мышкин нажал кнопку фонарика на зажигалке – перед ним был штабель консервов в железных банках, покрытых толстым слоем солидола.
Он взял одну – без этикетки, толстая жесть. Дата производства – 1985 год. И гадать нечего: армейская тушенка, еще советская. Большой настоящий кусок мяса – говядина, без жира, ушей, копыт, щетины и обрывков кожи.
Он развернулся головой к колодцу, лег на спину и стал ждать.
Пламя ревело оглушительно – даже бетонные кольца колодца резонировали, словно литавры в симфоническом оркестре. Трещало дерево, со звоном лопались стекла. Понемногу в колодце запахло дымом.
Скоро Мышкин почувствовал, что у него слипаются глаза. Очень захотелось спать.
Он со страхом понял: колодец заполняется углекислым газом: он тяжелый и всегда стекает вниз. В смеси с угарным, безусловно.
Мышкин с трудом тряхнул головой. Мысли копошились, извиваясь в голове, словно змеи, и он никак не мог сообразить, что это за мысли, какой в них толк, а главное, что он здесь делает. Значит, смертельная газовая смесь сконцентрировалась в крови и отравляет головной мозг.
В боковом кармане пиджака пискнула мышь. Он с трудом сунул в карман руку и вытащил какой-то пластмассовый прямоугольник с кнопками и маленьким голубым экраном.
Он долго не мог вспомнить, что надо делать с этим предметом. Потом решил: выбросить. На всякий случай. Эта штука может оказаться опасной. Все незнакомые предметы всегда могут оказаться опасными.
Мышкин занес руку над водой, но почему-то не бросил в нее неизвестный и опасный предмет. Решил прежде нажать цифру 7. Зачем – он не знал, но все-таки нажал.
Трубка пискнула четыре раза. На дисплее он с трудом прочел: «Принято. Трассировка получена. Местонахождение локализовано. Ждите. Держитесь. ВВТ».
Вздрогнула земля, затрясся колодец, загремели консервные банки. В воду упал, подняв фонтан брызг, исковерканный кусок металла – крышка колодезного люка. Посыпались пылающие головешки и с шипением гасли.
«Прекрасно заменяет небольшую авиабомбу», – вспомнил Мышкин.
Пожар быстро затихал. Очевидно, взрыв погасил его, разметав по сторонам все, что горело и что час назад было дачей Волкодавского. Неожиданно стало легче дышать, сознание быстро прояснялось. Значит, взрывная волна ворвалась в колодец и очистила его – вышибла углекислый и угарный газы.
Через четверть часа наступила полная тишина. Мышкин почувствовал, что оглох.
Нет,
