- Чем атаковать? – возмутился командарм. – У меня в дивизиях людей как в батальоне.
- Ночью 13-я гвардейская стрелковая дивизия должна форсировать Волгу. – Сообщил невозмутимый Жуков.
- Родимцева?
- Да.
- Как только продержаться до их прихода?
Собрав всех оставшихся в живых солдат, командиры подняли батальоны в последнюю атаку. В нескольких местах русским удалось застать немцев врасплох, но после восхода солнца атаки красноармейцев захлебнулись во многом из-за действий самолётов Люфтваффе.
- Ну, теперь держись!
Ответное продвижение германских войск оказалось столь мощным и быстрым, что многие начали сомневаться, удастся ли войскам Родимцева высадиться на западном берегу.
- Вот нам и аукнулась утренняя атака! – сказал Чуйков начальнику штаба.
- Приказ есть приказ…
295-я пехотная дивизия вермахта пробилась к Мамаеву кургану, разорвав оборону русских на две части. Но не это таило в себе основную угрозу для Чуйкова. Гораздо опаснее было продвижение вперёд 71 -й и 76-й пехотных дивизий. Атакующий клин достиг центрального вокзала в полдень, а около трёх часов пополудни был захвачен городской водоканал.
- Мы находимся в сотнях метров от Волги, – доложили Паулюсу командиры ударных дивизий, – вот- вот сбросим русских в воду!
- Родина вас не забудет! – с пафосом сказал худощавый командир 6-й Армии.
Примерно в это же время свежая советская дивизия вышла к центральной переправе и готовилась к броску в бессмертие...
К концу этого бесконечного сентябрьского дня Григорий вымотался полностью. Мало того что он только накануне прибыл в родной полк после месячного пребывания в штрафном батальоне, так ещё сразу попал под каток немецкого наступления.
- Хучь бы денёк дали передохнуть! – возмущался он в коротких паузах между выстрелами.
14 сентября запомнилось ему как один кровавый бой. Сначала собрав всех поваров, конюхов и связистов батальон пошёл в самоубийственную атаку на немецкие пулемёты. После неё из двадцати солдат роты вернулись на свои позиции лишь пятеро.
- Слышь, Шелехов! – позвал Григория батальонный сапожник Ярмоленко.
- Ну, што тебе?
- Жив?
- Ранен.
- Куда?
- Сквозное в ногу…
Ярмоленко, лежащий за полуразрушенной стенкой дома справа от Григория, нервно зашевелился и прошипел:
- Повезло!
- От чего же?
- Значит, отправят в тыл…
- До энтого дожить надо! – сплюнул Григорий красной от кирпичной пыли слюной. – Немец полезет, а мы с тобой, похоже, вдвоём остались.
- Хрен с ним, - легкомысленно сказал сапожник, - вот жрать хочется, сил нет.
Поесть ему больше не пришлось, в следующей атаке он погиб от пули в живот. Григорий и десяток выживших из всего батальона бойцов занял новые позиции на первом этаже кирпичного дома.
- Вокзал трижды за день переходил из рук в руки. – Оставшийся за комбата ротный Степанов пытался подбодрить солдат.
Больше офицеров не осталось, и лейтенант сильно переживал за моральное состояние подразделения.
- А сейчас? – спросил грязный сержант, незнакомый Григорию.
На его закопчённом пороховыми газами лице выделялись блестящие голубые глаза.
- В итоге вокзал отбит у немцев стрелковым батальоном НКВД. – Сообщил словоохотливый Степанов. – Мне соседи по телефону сказали.
- Лучше бы они сказали, когда помощь придёт…
- Скоро, братцы, скоро!
Его обещание выполнилось неожиданно быстро. После того как окончательно стемнело немцы двинулись в очередную атаку.
- Они што, хотят именно сегодня добить нас? – с тупым раздражение подумал Григорий.
Он, не целясь, стрелял в мелькавшие впереди тени, почти не заботясь об успехе. Судя по редким выстрелам с их стороны, защитников дома осталось считанные единицы.
- Скорей бы отмучиться! – в голове осталась единственная мысль.
Внезапно из тыла раздалась длинная пулемётная очередь. Затем заговорил ещё один «Дегтярёв».
- Кто такие? – не сразу понял он.
Через пять минут всё стало ясно. К Григорию перебежками подбежали несколько красноармейцев и, плюхнувшись рядом начали плотно стрелять из автоматов.
- Откудова такие свеженькие? – с усилием спросил Григорий.
- От верблюда дядя! – весело сказал молоденький стрелок. - Давай чеши в тыл.
- С каких делов?
- Теперь здесь позиции гвардейцев Родимцева.
Григорий и ещё несколько оставшихся в живых солдат медленно отползли от передовой. Почти у всех были ранения, и они без боязни быть принятыми за дезертиров, двинулись к переправе.
- Говорят от нашей 33-й дивизии только штаб остался. - Услышала они от собравшихся на берегу немногочисленных сослуживцев.
- Главное, что нас заберут транспорты доставившие пополнение.
- Это точно!
В это время как раз разгружался катер, набитый под завязку стрелковым батальоном.
- Скорее ребята! – командовал невидимый в темноте офицер.
Голос показался Григорию смутно знакомым. Он подошёл к воде и увидел высокого темноволосого старшего лейтенанта.
- Мишка! – ахнула в мозгу догадка. – Сынок!
Григорий вглядывался в движения молодого мужчины, не в силах поверить в невероятное совпадение.
- Не может энтого быть! – Он стоял истуканом у сходней, а рядом суетились спешащие люди.
- Давай, Шелехов грузись на катер, - крикнул ему Степанов. – Чего ждёшь?
Григорий не знал, что делать. Законное желание быстрее вырваться из ада Сталинграда подталкивало его сесть на катер.
- А как же быть с Михаилом?.. Может, больше не будет возможности поговорить…
Неожиданная встреча с сыном, которого он не видел двадцать лет, ошеломила его.
- Увидимся ли мы ищо когда-либо?
Рота Михаила уже скрылась в темноте, а Григорий никак не мог решиться.
- Шелехов мы отчаливаем. – Раздался возглас его командира.
- Товарищ лейтенант разрешите остаться?
- С ума сошёл?
- Мне дюже нужно! – твёрдым голосом сказал он.
- Хрен с тобой - оставайся.
Через минуту дизельный движок катера взревел, и немногочисленные раненые дивизии отчалили от
