По опыту прошлого лагеря она предложила соседям просто забирать любую одежду.
- А там разберёмся…
- Месяц будем искать. – Сказал носатый мужчина.
- Главное прожить этот месяц!
Нервничавших узников повели в самый большой барак. Поскольку там должна была производиться дезинфекции всей одежды, то охранники строго приказали продукты и табак сдать. Лучшие продукты запасливых латышей тут же попали на кухню коменданта и охраны. Некоторые дальновидные мужчины смогли закопать свой табак и папиросы в землю.
- Это они хорошо придумали, - восхитилась опытная Шелехова, - явно выгадали.
- Никому нельзя доверять! – буркнул мужчина и пошёл закапывать свои.
Фашисты приказали раздеться всем догола, разложить вещи по нарам и пройти санобработку. Вскоре появились парикмахеры с машинками и ножницами. У девушек обрезали косы, мужчин подстригали под «кочан» и обстригли усы.
- Я похожа на чучело! – огорчилась Санька и потрогала искромсанные волосы.
Потом всем помазали креолином между ног и подмышками, а некоторых особо волосатых мужчин просто окунули в ванну с вонючим раствором.
- У меня открытые раны! – ныл худой чернявый мужчина, заросший обильной растительностью на спине и груди. – Больно!
- Это обязательная процедура.
После санобработки всех вместе – детей, мужчин и женщин – голыми, без одежды, погнали в баню. Баня имела малую пропускную способность, а прибыло несколько сотен человек. За несколько часов все должны были пройти через баню – «помыться». Поэтому вся эта процедура происходила в спешке, очертя голову.
- Не задерживаться! – громко кричали охранники.
Чтобы женщины и дети голыми не торчали на улице, спокойные прибалтийские мужчины договорились идти в баню последними. Тёплой воды на всех не хватило, пришлось мыться холодной.
- Слава Богу, лето на дворе! – раздался чей-то голос.
- Не благодари его, - окрысился седобородый старик, - он забыл о нас.
Когда баню проходили женщины, откуда-то появились гитлеровцы. Они непрерывно ходили по помещению и похотливо рассматривали голых девушек. Вверху стен были сделаны смотровые окошки, для того чтобы наблюдать «концерт».
- Какая красивая русская! – на немецком языке сказал невысокий военный, остановившийся перед Сашей.
Она стояла, закрыв руками, интимные части тела и от стыда смотрела в бетонный пол.
- Да уйдёшь ты, наконец, ирод! – подумала она и покраснела.
При выходе из бани выдавали одно полотенце на несколько человек, но вытираться было некогда. То и дело звучали слова: «Быстрее, быстрее!».
У выхода из здания выстроились пьяные «эсэсовцы». Глядя на голых людей, они смеялись и орали, как дикари:
- А теперь физкультура.
- Посмотрим на олимпийских чемпионов!
Вокруг площади стояли «зэки» из администрации лагеря - все с палками. Последовала лающая команда:
- Ложись!
Кто не лёг на землю, того они били по чём попало. Потом мужчинам скомандовали:
- Вставай!
Так продолжалось подряд 15 минут. Второй номер программы - прыжки по-лягушачьи: присесть, руки к земле, и прыгать по команде. После всего этого выдали одежду: бельё, полосатые штаны, пиджак, деревянные сабо и повели в госпиталь. Там врачи дотошно записали, кто, чем болел.
- Тиф, малярия или туберкулёз? – спрашивал как бездушный автомат сухой доктор.
По дороге в госпиталь Саша разглядела странную группу. В конце лагеря двигалось несколько оборванных и утомлённых людей. На груди и на спине у них выделялись круглые белые нашивки, у некоторых на шее висела доска с надписью: «Fluchting».
Люди шли парами, у каждой пары на плечах находилась длинная жердь. На ней – объёмная посудина, наполненная содержимым из параши в лагерной уборной. Содержимое уносили, и выливали на пустую окраину лагеря.
- Эту ношу каторжники должны таскать 14 часов в сутки, - негромко сообщил Саше угрюмый русский с зелёным треугольником на груди, - а в обед носильщики получают лишь половину положенной порции.
- А Вы откуда знаете?
- Я работаю на кухне… Всех кто прислуживает немцам, согнали сюда для устрашения новичков.
- И часто так наказывают?
- Случается, - буркнул старожил и объяснил: - Пойманного после побега, сначала перед всеми избивают, а затем нашивают на обувь красные круги. А кто попадался второй раз - над номером красная полоска.
- Что она обозначает?
- Политические или склонные к побегу.
- Так они провинились?
- Это беглецы и заключённые, за разные провинности, зачисленные в «штрафную группу».
- А зелёный цвет что обозначает?
- Воры и бандиты…
- Вы из таких?
- Бывший питерский вор Лёня! – церемониально представился он. – Как устроишься, приходи работать ко мне на кухню, иначе не выживешь…
Весь день ушёл на формирование. Трудоспособным на левый рукав пришили белые ленты с чёрными номерами. Пожилой латыш с горечью сказал:
- С этого дня мы навсегда потеряли свои имена и фамилии.
- Нас будут называть только по номерам. – Саша запоминала свой.
Лагерные номера писались химическим карандашом на груди. В середине латиницей - первая буква национальности, (например: Р - поляк). Шелеховой выдали чёрный треугольник – саботажники.
- Хорошо, что не фиолетовый, - пошутил Лёня, когда увидел Сашу. – Так помечены гомосексуалисты и извращенцы.
… На ночь всех пригнали в пустой жилой барак. Бараки - длинные, разделённые на четыре части; спальные места в 3-4 этажа; между бараками сетка, а ворота все выходят на площадь. Вместо кроватей - нары, бумажный матрац и подушка, набитые древесной тырсой и стружкой, и два ветхих одеяла.
- Нужно поменяться вещами и бельём. – Шушукались узники.
- Плакал мой пиджак…
Утомившись за двое суток, кто-то уснул, кто-то рассуждал, как пережить ночь, долго ли будут держать в этом бараке, возвратят ли остальную одежду. Все жались друг к другу, чтобы согреться и почувствовать себя в относительной безопасности. В течение всего дня Саша ничего не ела, и её мучил привычный голод.
- Завтра пойду к Лёне чистить котлы…
Перед отбоем всех построили у бараков для первой переклички. Вперёд выступил один из наиболее доверенных лиц коменданта лагеря гауптштурмбанфюрера Краузе и выкрикнул:
- Тихо!
Староста лагеря македонец Альберт Видуж ухмыльнулся:
- Вы уже поняли, где находитесь. Будете делать то, что мы скажем. С этого дня вы – заключённые, стало быть, с вами и будут так обращаться... Без конвоя никто не имеет права отходить от барака дальше, чем на 50 метров. Охрана будет стрелять без предупреждения. Любой, даже малейший проступок, карается.
