говорить, что знал заранее, что мы потеряем треть наших людей!
- Я же не виноват, что вы обжираетесь, как свиньи?
- Ладно, если больше нет фасоли, как насчёт шоколада? - спросил Фом. - В конце концов, нам полагаются шоколадные пайки.
- Это меня не касается, - проворчал повар. - Спросите об этом у сержанта, ведающего снабжением.
Несколько позднее пришёл сержант-снабженец, вздорный тип с лицом как у Щелкунчика, объявивший, что взвод может получить свой шоколад:
- Но только по одной плитке каждому и не думайте, что вы также получите порцию убитых!
- Конечно, - буркнул Шольц, - ты сожрёшь их сам…
По этому поводу возникло много недовольного ропота, и как только сержант повернулся к ним спиной, раздражение выплеснулось наружу:
- Повторяется та же самая пакость. – Зло сказал потный Пилле. - Как только у нас убитые, эта свинья придерживает у себя их пайки.
- Так всегда с шоколадом и сигаретами.
- А что, думаете, эти зажравшиеся типы делают с ними? Набивают своё брюхо, пока мы маемся в окопах.
- Зря вы тут ерепенитесь, - заикаясь, проговорил повар. - Если вас услышит старик, хлопот не оберёшься.
- Заткни пасть, ты, жирный боров!
- В следующий раз, если сваришь мало, сам попадешь в котёл. Ты тут долго откармливался.
… Остаток дня они отдыхали, валялись на шелковистой траве и периодически купались. Иоганн долго с интересом следил как неуёмная ласточка с неутомимо рассекала воздух в погоне за мошками для ненасытных детишек.
- Птицам на наши войны наплевать. – Тихо сказал он.
- Что такое? – откликнулся сонный Шольц.
- Спи…
На лету визжали от восторга чёрные стрижи. Майер вслушался в звонкие, полные счастья трели жаворонков и почувствовал восторженный трепет от величия непонятной для него степи.
- Люди, живущие здесь, - подумал он, - не могут быть рабами…
Ближе к вечеру довольный Францл приветствовал товарищей огромным куском великолепного копчёного сала, помахивая вкуснятиной перед их перемазанными физиономиями.
- Одному Богу известно, где он его раздобыл, – подумал Майер и принюхался, – но как раз вовремя.
- Как есть хочется! – признался вечно голодный Вилли.
Как раз в это время солдат созвал лейтенант Штрауб, и Францл просто запихнул добычу в вещмешок.
- Получен приказ продолжить движение к Дону.
- Сколько можно? – в поредевших рядах взвода солдаты тихо задавали друг другу надоевшие вопросы. – Нас отведут в тыл только когда поубивают?
- Мы должны проявлять величайшую осторожность, входя в любой из домов, - инструктировал командир подчинённых. - Большинство из них заминированы.
- К чёрту мины! - сказал Францл.
- Мы беспокоимся вовсе не о тебе, - сухо сказал Иоганн, - но мы можем лишиться куска чудесной свинины.
Не встречая сколько-нибудь серьёзного сопротивления, рота вышла к ленивой реке, которая протекала перед большой станицей
- Чир. – С воодушевлением произнёс Фом.
- Сколько нам ещё рек форсировать?
- Перейдём Дон и до самой Волги сплошная степь. – Ответил казак. – Даже напиться негде будет.
- Когда мы достигнем Волги, - мечтательно сказал Вилли, - война закончится.
- Почему?
- Русские поймут что проиграли…
Ниже по течению, где река изгибалась, был перекинут единственный мост. Там наступала одиннадцатая рота. Яростная стрельба указывала на то, что она пыталась захватить плацдарм.
- Почему русские вовремя не взорвали мост?
- Ротозеи! – поставил диагноз Пилле.
- Придётся перейти реку вброд. – Велел лейтенант и показал рукой. – У моста перестрелка продлится долго.
С винтовками высоко над головой солдаты роты Майера вошли в воду. Так как они не могли ответить на дружную пальбу красноармейцев, многие погибли под перекрёстным огнём. Кому не повезло, сгибались пополам и тонули, но большинству удалось достигнуть другого берега. Там дальнейшее продвижение облегчилось.
- Кто-нибудь видел Пилле? – озабоченно спросил товарищей Иоганн.
- Он шёл по воде рядом со мной, - ответил молодой солдат из недавнего пополнения, - но на берег не вышел.
- Неужели его ранили и он утонул?
- Похоже на то…
- Бедняга Пилле, - с сожалением подумал Иоганн. – Ещё один погибший из нашей команды.
… Только к сумеркам бойцы батальона смогли очистить станицу от противника, затем заняли позиции по краю высоты и вырыли обычные узкие окопы.
- Может, хотя бы сегодня отдохнём?
Когда зашло солнце, стрельба затихла, и воцарился долгожданный покой. Русские куда-то отползли; ни одного из них не было видно. Бойцы легли вне окопов и постарались вздремнуть. Францл и Вилли увлеклись разговором, который вели шепотом.
- Что-нибудь не так? - спросил их Иоганн.
Францл подошёл к нему и поднёс свою флягу к лицу.
- Посмотри, что у меня, - сказал он. - Хочешь глоток?
Майер сделал хороший глоток, но быстро выплюнул обратно; жидкость обожгла его язык.
- Что это такое?
Соблазнитель снисходительно ухмыльнулся:
- Это, дорогой друг, водка, высокоградусная водка. Ты удивлён, да?
- Должен признаться, удивлён... И где же её продают?
- Видишь, вон там? - показал он вдаль. - Тот тёмный холмик.
- Ну?
- Это крестьянская телега, в которую попал снаряд, но на ней была бочка, которая осталась невредимой. Она почти целиком заполнена этой водкой. Не говоря больше ни слова, солдаты стали пробираться туда, чтобы забрать эту бочку.
- Она сильно придавлена разбитыми брёвнами. – Предупредил Францл.
Пришлось вернуться, позвать всех попавшихся солдат и взять их с собой, чтобы наполнить ёмкости. Когда все основательно опустошили бочку и возвращались назад, появился ефрейтор Зенке. Он приехал с походной кухней и пришёл за добычей с двумя канистрами в руках.
- Его только не хватало… - тихо сказал Иоганн. – Он нас всех заложит.
- По его доносу в штрафную роту отправили многих из нашего взвода.
- Подонок, - подвёл итог Фом, - нам нужно было опустошить всю бочку без остатка.
Из широченных ноздрей ефрейтора росли густые волосы. Жёсткие волосы покрывали грудь и спину. Францл отрезал:
- Не годится быть в стельку пьяными - русские могут решиться атаковать до того, как мы
