- Я, кажется, знала твоего отца.
- Где?.. Когда? – с волнением закричал парень.
- В Пятигорске, осенью сорок первого года.
- Не может быть!
- Почему?
- Его забрали в тридцать седьмом в лагеря, а с сорокового года не было ни одного письма…
- Он мне рассказывал, - посмотрев собеседнику прямо в глаза, сказала Юля: - Всё свою жизнь!
- Вам? – Петя начал кое-что понимать. – Вот как…
Они помолчали, обдумывая новую информацию. Коновалова теребила моток выстиранных бинтов и никак не решалась сказать что хотела.
- А дома кто остался? – наконец спросила она.
- Мать и сестра.
- Писем ты конечно не получал…
- Там же немцы.
- Скоро, наверное, освободят ваш город.
- Скорей бы!
Военврач решительно встала и направилась к выходу из палаты. Уже в дверях она резко обернулась и попросила:
- Если так получится, что ты свяжешься с отцом, напишите ему о нашей встрече. Главное – где и когда.
- Хорошо! – через некоторую паузу ответил Петя.
- А ты на отца сильно похож! – сказала Юля и быстро вышла.
… Выздоровевший Шелехов слонялся по санчасти без дела, помогал врачам во время наплыва раненых, заполнял карточки и перевязывал раны полегче. Медицинский персонал был рад, так как дел всем хватало, работали неделями без сна. Петю определили в так называемую KB - команду выздоравливающих.
- С ними не соскучишься! – сразу понял он.
Это было очень своеобразное подразделение. От тридцати до семидесяти здоровенных лоботрясов с затягивающимися ранами. У некоторых рука на перевязи, другие с костылём под мышкой, третьи с марлевой наклейкой на груди, спине или заднице.
- Здесь же - страдающие въедливым фурункулёзом. – Удивился Петя разнообразию болезней.
Попадались даже обгорелые - голова чёрная, в струпьях, с белыми глазами и зубами. В основном этот контингент составляли любители разжигать печи артиллерийским порохом.
- По крупинке он горит медленно, - разъяснил такой любитель, - но стоит неосторожно зажечь побольше - и вспышка, от которой не убежишь.
- Пулю тоже не перегонишь…
Главным образом, среди раненых была молодёжь - разведчики, связисты, радисты, - те, кто живёт на передовой, в самом пекле. Ребята бывалые, видевшие виды. Они хорошо знали, что такое смерть и с презрением относились к «тыловым крысам» - в частности к персоналу госпиталя.
- Сладить с ними очень трудно. – Жаловался начальник госпиталя.
Так, некий гвардии сержант, брякнув парой медалей на груди, послал к известной матери очень хорошего человека - командира медсанроты капитана Михаила Айзиковича Гофмана. А затем, повернувшись к раненым, он добавил:
- Ложил я на него с прибором!
- Вот это ты правильно сказал…
В другой раз неосторожно послали в качестве ординарца к очаровательной докторше Нине Плотниковой, юного и бравого разведчика, кавалера ордена Славы двух степеней Константина Перкова. Когда Нина Николаевна, мило улыбнувшись, попросила его почистить её сапоги, он ответил неокрепшим басом:
- А хуху не хохо?!!
- Как ты смеешь так со мной разговаривать?
Костя тут же добавил, чтобы докторша катилась к своему комдиву, который наградил красавицу медалью «За бытовые услуги». Так шутники называли солдатскую медаль «За боевые заслуги» если её награждались работницы тыловых подразделений.
- Пусть он не только дырки чистит, - добавил гордый герой.
- Хам!
Действительно, у Плотниковой, говоря штатским языком, был роман с комдивом. А говоря по- армейски, она была ППЖ комдива, то есть «полевой женой»… Контакты нового ординарца и Нины Николаевны на этом, разумеется, прервались, и он, не долечившись, последовал на передовую, к себе в разведку.
- Что же делать? – ломал голову начальник госпиталя.
- Таки я нашёл выход, - сказал мудрый доктор Гофман.
Из среды раненых выделили старшину команды выздоравливающих, через него и шли все приказы. Своего слушали, и дело пошло. Однажды прежний старшина поправился и ушёл воевать, а начальство нашло на освободившееся место новую кандидатуру – сержанта Шелехова, так как лечиться ему предстояло долго.
- Человек он вроде бы порядочный. – Сообщил Гофман на совещании по этому вопросу.
- И не вредный...
- Со многими связан, так сказать, кровно. – Прикинул Петя заманчивое предложение. - В былых боях спасали друг друга, делились последним сухарём.
Конечно, Петя горой стоял за их интересы, а они никогда не подводили его. Шелехов старался вести дела разумно. Например, начальство приказывает выставить ночью шесть постов для охраны палаток санроты. Он коротко отвечал:
- Есть!
Тут же чертил красивый план охраны и обороны объектов с обозначением шести постов, секторов обстрела и другими указаниями. План начальством естественно подписывался. Потом шёл к ребятам и говорил:
- Надо бы ночью по очереди покемарить перед палатками.
- Зачем?
- Мало ли что, вдруг «фрицы» пожалуют…
- Лады.
Все понимали, что надо. Вечером кто-нибудь брал автомат под мышку и выходил на воздух, посидеть-покурить часа полтора. Потом будил другого, и никаких шести постов не надо - один разведчик стоит двадцати постов.
- Всё отлично, - радовался Пётр. - Начальство довольно и люди спят.
Однажды пришёл к нему милый, тщедушный начальник аптеки, старший лейтенант Аарон Мордухаевич, посмотрел через сильнейшие очки и застенчиво попросил помочь оборудовать аптеку.
- Аарон Мордухаевич, а как с горючим?
- Будет, всё будет! - радостно сказал он.
Петя поспрашивал у ребят, не был ли кто в прошлой жизни плотником? Таких оказывалось трое.
- Нужно помочь аптекарю.
- Оплата?
- Обещал литр спиртика...
Ребята быстренько сделали художественную мебель для аптеки. Военно-дипломатическая деятельность продолжалась в таком духе, и Петя присох к медсанроте надолго.
- Обязанностей почти никаких. – Он даже обленился и прибавил в весе.
Раз в день он сдавал рапорт о числе людей, о выписавшихся и вновь прибывших, передал приказы о мелких поручениях и всё. Уже и рана заросла, а он валял дурака в тылу. Однако ребята его не осуждали.
