захлопнуть замок до того, как полезли демоны. Это я потом узнала, что за замок такой дед носил, от чего закрывался. И нас всех закрывал.
— Он учил тебя только… лечению? — осторожно интересуется Дынко. Знает, значит, кто такие чернокнижники и чему могут научить.
— Только лечению, правда. Он… не хотел подвергать меня никакой опасности. Помню, долго уговаривала его научить вызову демонов, и однажды он сдался, посадил меня на стул у стены, сказал, покажет, как это делается. Вынес из комнаты все ценное и вытащил из-под низа самого маленького и слабого беса.
— И как? — какой осторожный все-таки голос у него. Настороженный.
— Это существо сожгло все в комнате, кроме него, меня и стула. Больше с просьбами завести себе зверушку я не приставала.
И слышу облегченный вздох.
— А… кроме магии? Учил?
— То есть?
— Ну, если уж он нарушил запрет о магическом обучении и так к тебе привязался, то не мог оставить… безоружной. Предположим, танцы и пение не были его сильными сторонами, но может историю, языки? Философию, колдуны это любят. Да?
Хм, а Дынко не так прост, как кажется на первый взгляд.
— Ну, он любил разные занудные истории, правда. Говорил, что учит меня… думать.
— Думать? И как, научил?
— Вряд ли, слишком часто повторял, что я толи маленькая еще, то ли от природы ленивая. Никак не мог решить, а потом уже и неважно стало.
— Где он сейчас?
Отвечаю коротко:
— Умер.
И он больше не задает никаких вопросов.
Вскоре представление заканчивается, чему я рада. Настроение немного изменилось, деда нет и обстоятельства его смерти тоже не самые прозрачные. Однажды в одной из каменных комнат его дома нашли расплавленные остатки замка и небольшие кучки пепла. Как будто бес вырвался и сжег все вокруг. И деда тоже.
Радим протягивает Маришке монетки, чтобы она кинула плату за представление и монетки по одной летят на помост, под ноги колдуну, и почти все попадают в подставленную огромную черную шляпу. Молодец, когда только натренировалась? Наверное, в той детской игре камешками, которые они кидают целыми днями, без сна и отдыха.
Народ вокруг расходится, тут же появляются торговцы. Не успел Радим подойти и поставить Маришку на ноги, как рядом уже закрутился торговец сладостями, держа в руках деревянный лоток с сахарными петухами на палочках, орехами и конфетами из сушеных фруктов. Маришка смотрит просительно, но я только плечами пожимаю, денег хватит на что-то одно и мы уже решили, что это будет гадание.
Впрочем, тут же все решается без моего участия — Радим подзывает лоточника и разрешает Маришке выбрать себе угощение. Приятно видеть, какими глазами она смотрит на полный сокровищ лоток, как раздумывает, что же из всего этого самое лучшее и, в конце концов, выбирает большого ярко-желтого петуха.
— А ты что будешь? — вдруг обращается ко мне Радим и от неожиданности я резко краснею. Надо же, застал врасплох! А ведь могла бы угадать, они же не местные.
— Ничего, спасибо.
— Не любишь сладкого? — удивляется.
— У нас парни девушкам сладости покупают, когда хотят их замуж позвать, — важным тоном поясняет Маришка, заставив меня поморщится. Вот мелкая болтушка, могла бы и промолчать. Вон как лицо у Радима изменилось, да и Дынко с трудом смех сдерживает.
— А у нас дарят сладости, когда хотят сделать приятное, — вдруг очень строго говорит Радим. — Выбирай.
С другой стороны, чего зря голову забивать? Они же правда не местные, ну купит конфету и ладно… Даже приятно немного, когда мне еще сладости парень купит? Может, никогда! Выбираю ореховую палочку в меду, а тут и Дынко с хитрым видом берет такую же и тащит по направлению к Ждану с Аленкой. Я сразу понимаю — сейчас будет угощать и с трудом сдерживаюсь, чтобы не захохотать раньше времени и не испортить момент.
И правда, зрелище того стоит! Аленка с недоумением смотрит на протянутую конфету, почти невидимо розовеет, но я-то знаю — в ее случае это самая сильная степень смущения. Находит меня глазами, а у меня в руках… такая же.
— Они не местные, — поясняю сквозь смех. Надо же, ее эта фраза мгновенно успокаивает, Аленка берет конфету и тихо благодарит Дынко.
— Какие у вас еще есть обычаи, о которых лучше знать заранее, чтобы не оказаться женатым раньше времени? — интересуется Радим.
Нас с Аленкой выручает Маришка, без всякой задней мысли начинающая перечислять для начала, чего нельзя делать девушке, как то: оставаться в комнате наедине с мужчиной, принимать от мужчины подарки, разговаривать с незнакомцами, в темное время суток разговаривать на улице даже со знакомыми мужчинами, ну и так далее.
Ага, а это у нас кто? Пашка шныряет в толпе, и два других оболтуса тоже недалеко. И, судя по глазам, уже что-то задумали.
— Паша, подойдите, пожалуйста, — кричу.
А они наоборот, услышав мой голос, собираются дать стрекача, знают, что если я их поймаю, веселиться по-ихнему не дам. Чуть не срываюсь в погоню, но вдруг Пашка замечает, с кем я в компании. С волками! Нет, такого он пропустить не может и разворачивается прямо к нам. Подходит, косясь прищуренными глазами и потом делает что-то такое, что у меня просто челюсть отваливается.
Он загораживает меня собой и зло смотрит на волков.
— Они к тебе пристают? — спрашивает с угрозой в голосе. С угрозой! Мой маленький брат, бездельник и баловник. Защищает меня, вот уж не ожидала, даже не знаю, что сказать.
— Пашка, — шепчу с нежностью, он хмурится, но взгляда от них не отводит.
Тут Ждан резко протягивает ему руку.
— Разрешите представиться, молодой человек. Ждан.
Пашка исподлобья смотрит на него.
— И я никогда бы не посмел обижать вашу сестру, — серьезно добавляет волк.
Видимо решив, что это правда, Пашка кивает и пожимает протянутую ему ладонь. Они еще минут пять все друг другу представляются, и волки пожимают руку даже самому маленькому, как бы признавая и его мужчиной. А я пытаюсь понять, как же получилось, что мой маленький брат вырос, причем таким смелым, а я и не заметила. Как время летит, я ведь тоже уже не ребенок. Мне восемнадцать, уже два года как я совершеннолетняя, а ничего в жизни не меняется. И не изменится, так и буду жить до старости в доме полукровкой, замуж вряд ли кто меня возьмет, а когда Князь новый объявиться вообще могут убить, так на всякий случай.
Грустные мысли какие-то, что за манера у меня такая, портить такой чудесный день? Вон Маришка как рада, такого праздника у нее никогда не было. И вряд ли будет. Ведь волки уедут.
Волки… уедут. И… ничего не будет. Вот это новость! Мне что, жалко? Почему? Они… хорошие. Да, мне жалко, что они уедут, и все будет как раньше — любой шаг в сторону от принятых правил поведения и считай свою репутацию испорченной раз и навсегда. И… конфету никто не купит.
— Дарька, мы на бои идем, — врывается в мои размышления важный Пашкин голос.
— На какие такие бои? Я вас одних не отпущу!
— Туда Маришке нельзя, там морды бьют.
— Ничего себе! Не пущу одних, сказала!
Сцепиться с ним я не успеваю, между нами вклинивается Ждан.
