Электрическая лекция

Михаил Афанасьевич Булгаков Электрическая лекция

Науки юношей питают, отраду старцам подают.

Наука сокращает нам жизнь, короткую и без того.

В коридоре Рязанского строительного техникума путей сообщения прозвучал звонок. Классное помещение наполнилось учениками, красными, распаренными и дыщащими тяжко, со свистом.

Открылась дверь, и на кафедру взошел многоуважаемый профессор электротехники, он же заведующий мастерской.

– Т-тиша, – сказал электрический профессор, строго глянув на багровые лица своих слушателей, – по какому поводу такой вид? Безобразный?

– Вентилятор качали для кузнечного горна! – хором взревели сто голосов.

– Ага, а почему я не вижу Колесаева?

– Колесаев умер вчера… – ответил хор, как в опере, басами.

– За-ка-чался! – отозвался хор теноров.

– Тэк-с. Ну, царство ему небесное. Раз умер, ничего не поделаешь. Воскресить я его не властен. Верно?

– Веррр-но!! – грянул хор.

– Не ревите дикими голосами, – посоветовал ученый. – На чем бишь мы остановились в прошлый раз?

– Что такое электричество!.. – ответил класс.

– Правильно. Нуте-с, приступаем дальше. Берите тетрадки, записывайте мои слова…

Как листья в лесу, прошелестели тетрадки, и сто карандашей застрочили по бумаге.

– Прежде чем сказать, что такое электричество, – загудело с кафедры, я вам… э… скажу про пар. В сам деле, что такое пар? Каждый дурак видел чайник на плите… Видели?

– Видели!!. – как ураган ответили ученики.

– Не орите… Ну, вот, стало быть… кажется со стороны, простая штука, каждая баба может вскипятить, а на самом деле это не так… Далеко, я вам скажу, дорогие мои, не так… Может ли баба паровоз пустить? Я вас спрашиваю?

Нет-с, миленькие, баба паровоз пустить не может. Во-первых, не ее это, бабье, дело, а в-третьих, чайник – это ерунда, а в паровозе пар совсем другого сорта. Там пар под давлением, почему под означенным давлением, исходя из котла, прет в колеса и толкает их к вечному движению, так называемому перпетуум-мобиле.

– А что такое перпетуум? – спросил Куряковский – ученик.

– Не перебивай. Сам объясню. Перпетуум – такая штука… это, братишки… ого-го! Утром, например, сел ты на Брянском вокзале в Москве, засвистал и покатил, и, смотришь, через 24 часа ты в Киеве в совершенно другой советской республике, так называемой Украинской, и все это по причине концентрации пара в котле, проходящего по рычагам к колесам так называемым поршнем по закону вечного перпетуума, открытого известным паровым ученым Уан-Степом в 18 веке до рождества Христова при взгляде на чайник на самой обыкновенной плите в Англии городе Лондоне…

– А нам говорили по механике вчера, что плиты до рождества Христова еще не было? – пискнул, голос.

– И Англии не было! – бухнул другой.

– И рождества Христова не было!!.

– Го-го-го!! Го!! – загремел класс…

– М-молчать! – громыхнул преподаватель, – Харюзин, оставь класс! Подстрекатель! Вон!

– Вон! Харюзин!! – взвыл класс.

Харюзин, разливаясь в бурных рыданиях, встал и сказал:

– Простите, товарищ преподающий, я больше не буду.

– Вон! – неуклонно повторил профессор. – Я о тебе доложу в совете преподавателей, и ты у меня вылетишь в 24 часа!

– На перпетууме вылетишь, урра!! – подтвердил взволнованный класс.

Тогда Харюзин впал в отчаяние и дерзость.

– Все равно пропадать моей голове, – залихватски рявкнул он, – так уж выложу я все! Накипело у меня в душеньке!

– Выкладывай, Харюзин! – ответил хор, становясь на сторону угнетенного.

– Сами вы ни черта не знаете, – захныкал Харюзин, адресуясь к профессору, – ни про перпетуум, ни про электротехнику, ни про пар… Чепуху мелете!..

– О-го-го?! – запел заинтересованный класс.

– Я?.. Как ты сказал?.. Не знаю? – изумился профессор, становясь багровым. – Ты у меня ответишь за такие слова! Ты у меня, Харюзин, наплачешься!

– Не боюся никого, кроме бога одного! – ответил Харюзин в экстазе. Мне теперь нечего терять, кроме моих цепей! Вышибут? Вышибай!! Пей мою кровь за правду-матку!!

– Так его! Крой, Харюзин!! – гремел класс. – Пострадай за правду!

– И пострадаю, – выпевал Харюзин, – только мозги морочите! Околесину порете! Двигатель для вентилятора поставить не можете!

– Пр-равильно, – бушевал восхищенный класс, – замучили качанием! Рождества не было. Уан-Степа не было!! Сам, старый черт, ничего не знаешь!!!

– Это… бунт… – прохрипел профессор, – заговор! Да я!.. да вы!..

– Бей его!! – рухнул класс в грохоте.

В коридоре зазвенел звонок, и профессор кинулся вон, а вслед ему засвистел разбойничьим свистом стоголосый класс.