эгоист и умышленно живет только для себя. Постепенно все значимые для него люди дистанцировались.
— Да,
— Он узнал про меня от браконьеров и приперся посреди зимы, не зная дороги.
— Ты лечил его?
— Старательнее обычного.
— Почему?
— Когда-то я сам ушел в горы Восточно-Сибирского плоскогорья в демисезонном пальто и в городских туфельках.
— У тебя же были дети.
— Для них и ушел.
— Наслышан про такое. Удалось вылечить мужика?
— Он сам.
— А потенция?
— Весной это был другой человек с другими возможностями. Потенция высокая.
— Женился, дети, друзья?
— К старым друзьям он не вернулся. Дети, наверное. Дети растят нас и заставляют решать жизненные проблемы. Ты еще услышишь о нем. Это — неординарный человек, предназначенный.
— Я узнаю в нем твоего больного?
—
Шаман предложил мне забрать несколько килограммов красной икры для родственников. Раньше он не говорил о хозяйстве, но я предполагал, что, живя в столь суровых местах, Шаман ведет жестокую борьбу за существование. Это предположение заставляло меня захватывать лишние продукты и не налегать на угощения Шамана. Сегодня выяснилось, что мои предположения неверны. Наоборот, Шаман, думает, что он живет в хороших условиях, а я в городе тяну с большим напряжением.
— В городе прожить легче. Оставь икру себе.
— Скоро будет новая. Хорошо бы, вы съели эту до июля. В городе потруднее прожить.
— У тебя так много икры?
— Солю одну бочку в путину[20]. Если разделить на все дни года — около ста пятидесяти грамм на день. Ни один человек столько не съест.
— Что ты еще заготавливаешь на зиму?
— Бочку грибов, пару бочек лосося, бочку разнорыбицы, пару-тройку банок краба, бочонок брусники морожу, по банке рябины, голубики, потом папоротник, морская капуста, шишка, шикша, красный корень, черемша, дикий лук… Глянь в леднике.
— Теперь понял, почему ты не взял витамины. А тогда подумал, что из-за щепетильности насчет химии.
— С витаминами здесь получше.
— Килограммы ценнейших продуктов на день! Зачем Кузьма тебе привозит крупу, картошку? Зачем мы охотились?
— Крупы, картошка, хлеб — углеводы. Охотимся редко, это — практика.
— Значит тебе не нужны продукты, которые я приношу?
— Разнообразие радует. Апельсин, лимон, томаты, киви эти интересны. А консервы или концентраты…
— И сколько времени у тебя уходит, чтобы кормиться год?
— Если считать рабочий день по пятнадцать часов, то дней десять-двенадцать.
— Десять дней кормят год?
— Говорю же, в городе жить потруднее. Зря ты пренебрегаешь добычей.
— Теперь призадумаюсь. Почему так?
— В городе ты должен покупать родне и себе то, что не нужно для жизни: модные вещи, технику, мебель, напитки, подарки… Всего не перечесть. Здесь ты свободен от этого.
— Но это нужные вещи. Отношения, уровень, престиж, наконец.
— Тебе пока лучше жить и практиковать в городе.
Солнечные склоны в крутых распадках уже хорошо прогреваются днем. Появились проталины. На них сухо, так как вода моментально стекает с крутого склона. Высокая, желтая с осени трава и множество кустиков с прошлогодней брусникой. Я так увлекся брусникой, что подскочил на месте, когда молчавший неподвижный Шаман вдруг спросил:
— Что ты говорил о «жестокой борьбе за существование»?
— Ну, в столь суровых условиях нужно бороться за выживание.
— Имей в виду: как только начнешь бороться — это первый шаг к смерти.
— А не бороться, так сразу замерзать?
— Не бороться и не замерзать. Просто действовать в гармонии с окружающим миром.
— Как?
— Не противопоставлять себя Природе, даже не думать об этом. Природа всегда тебя победит.
— Но без напряжения сил не обойтись.
— Обойтись. Старайся делать то, что нужно, «по течению» дня, часа, мига.
— Но как?
— Начни, старайся чувствовать и поймешь.
Наблюдая за общением Шамана с больными, я обратил внимание на «привязку» его действий к приливам и отливам, фазам Луны или Солнца, ветрам, камням, растениям, животным и рыбам. Предполагая, что Шаман использует какие-то местные потоки энергии и существ, я решил, что умения Шамана должны быть не универсальными, а «местными».
— Ты мог бы лечить, например, жителя Украины?
— Не сразу. Надо пожить там, почувствовать воздух, воду, ритмы.
— Но врач лечит в любом месте.
— Я учился в Хабаровске и работал участковым. Медицина в кризисе.
— Что ты имеешь в виду?
— Сегодня врач
— А ты — целитель?
— Я не вмешиваюсь, если меня не просят. И я лечу не болезнь, а человека с его миром.
— Любой может лечить, если научится?
— Нет. Больной должен верить целителю.
— Что-нибудь, кроме сложившейся репутации, влияет на доверие больного.
— Репутация мало что значит. Главное — сила действий.
— Что это?
— Целитель должен быть уверен в том, что он делает.
— Откуда больной знает об уверенности целителя?
— Местные — стихийные герменевты, они сразу это чувствуют и не будут лечиться, если целитель не уверен. Да и ты можешь чувствовать.
— Мне говорили, что ты пляшешь с бубном и камлаешь.
— Довольно часто. Бубен, наверное, войдет в арсенал врачей будущего.
— Для чего?
— Большинство болезней присходит из-за рассинхронизации человека с его миром. Танец и песни с бубном помогают человеку снова синхронизироваться.
— Никогда такого не слышал. А как же вирусы, бактерии?
