дореволюционного университета, характерные для него еще в двадцатые годы»1. Это было рядовое советское учреждение с правильно подобранными кадрами: не такое ответственное, как городской партийный комитет, но и не такое выморочное, как областная коллегия адвокатов. Сравнение университета с юридической коллегией не случайно. В соответствии со сходными статусами в сталинской государственной машине они были сборными пунктами для людей, хотя и обладавших некоторым образованием (в коллегию могли быть приняты, однако, и люди с семилеткой за плечами), но недостаточно пригодных для работы на более ответственных участках — или по инвалидности, или по анкетным данным, или по неполному политическому доверию.
Люди, в университете служившие, вели себя, как полагается чиновникам средней руки в областном городе: исправно приходили на кафедру, выполняли непомерную преподавательскую нагрузку, часами сидели на партийных собраниях, писали многочисленные отчеты
103
и справки. В свободное время выстаивали в очередях за продуктами, добывали мануфактуру, потом возвращались домой в тесные комнаты в коммунальных квартирах, в покосившихся деревянных домиках дореволюционной постройки, в бараках и общежитиях. Много и часто пили. Быт был скудным и нечистым. Партийное бюро университета на своих регулярных заседаниях вновь и вновь выясняло обстоятельства коммунальных