– Да так, ничего... Просто если ты назовешь еще хоть одну горную вершину, я тебя зарежу!
– Это не названия, это страсти-мордасти, – добавил Свэм.
– Это ты моим предкам скажи, – пожал плечами гном.
На дюралевых створках ворот, которые закрывали вход на перевал, желтой краской было намалевано лишь одно слово: «ПЕРЕУЧЕТ».
– Приехали! – зло сказал Гнусдальф. – Прогнило что-то в Датском королевстве... Только истерик не закатывать! Я ясно выражаюсь? Молчать! Не возражать! Не кричать, не плакать, не рвать на себе волосы и не кататься по камням! – Лицо Гнусдальфа посерело, он глухо зарыдал, рухнул с осла и начал кататься по камням, выдирая остатки волос на голове.
– Самый верный способ – головой в пропасть, – предложил Свэм.
– Отнюдь, – не теряя самообладания, сказал никогда не обладавший самообладанием Элерон. – Отдельные мнения паникеров меня не волнуют. Мужайтесь. Мы просто отнесем
– Однако! – вдруг вскричал Гнусдальф. – Есть козырь в рукаве!.. Умория, – пояснил он, поднимаясь и встряхиваясь. – Гномье царство! Я бывал там недавно – хорошее царство! И оно совсем рядом: пол часа езды, и вот она – дверь в склоне горы Бабайоброс!
Лепоглаз вздрогнул.
– Но там... там
– Да, – без обиняков сказал Гнусдальф, – там действительно ТЕМНО. ТЕМНО, ТЕМНО, ТЕМНО, ВОТ ТАКИМИ БОЛЬШИМИ БУКВАМИ!!! С тех пор, как гномы проиграли Уморию чморкам в домино и ушли оттуда, там действительно стало ОЧЕНЬ ТЕМНО. Но мы рискнем. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Или проще: кто не рискует, тот никогда не станет алкоголиком; но мы-то с вами рисковали уже не раз!
– А может, нам стоит постучаться в ворота? – робко предложил Опупин.
– Ага, – кивнул Марси, тупо разглядывая надпись, краска на которой не успела подсохнуть.
– Никаких «стучаться» времени нет, – отрезал Гнусдальф и взгромоздился на осла. – Мы должны быть в Умории до темноты. Шустрей! В желудках свинолаков нам будет тесно и неуютно!
Охранители кольца молча спустились в Угарион, который недавно с таким облегчением покинули. Отчаянно труся, они потрусили вперед. Что-то зловещее чувствовалось в воздухе. В небесах собирались чернильные тучи. Откуда-то задувал жаркий ветер, наполненный запахами скотного двора.
– Свинолаки идут за нами, – тревожно сказал Лепоглаз.
– А я уже не тот, что раньше, – печально проговорил маг, – и вряд ли сумею отвести их от нашего следа.
– Так отведи хотя бы запах! – вскричал Брагомир.
– Молчи, отрок, – строго осек его маг. – От запаха есть более действенное средство – затычки в нос. Позаботься лучше об охране нашего арьергарда.
Брагомир что-то фыркнул и послал осла на корпус вперед.
Беглецы двигались к Бабайобросу кратчайшим путем. Корявые, с голыми ветками деревья вставали на их пути. Бугристую почву усыпали скорпионы и сколопендры, обветренные черепа скалились дьявольскими ухмылками. В воздухе был разлит страх.
Великая гора приближалась. Склоны ее были засижены птицами, покрыты паршой и изрыты оспинами: гора была ужасно стара. У ее подножия лежало огромное озеро. Везде по его поверхности надувались и лопались с чмокающим звуком громадные зеленые пузыри. С большой осторожностью путники направили ослов вдоль берега этого чуда природы.
– А раньше-то здесь был кро-о-охотный ручеек! – сообщил Гнивли. – Я стирал в нем трусы и ловил жаб на обед...
В тылу вдруг раздалось кровожадное хрюканье свинолаков, и зубы Свэма выбили звонкую дробь.
– Кое-кто обещал нам дверь! – взвизгнул он, хватая мага за бороду.
– И мир не сразу строился, – возразил Гнусдальф, хлопнув по пальцам Свэма ширпотребной палочкой.
Солнце скрылось за массивной фиолетовой тучей; стало сумрачно и прохладно. Охранителям казалось, что громадный Бабайоброс клонится в их сторону, готовый шмякнуться и расплющить...
И тут в склоне горы они заметили дверь. Вернее, не дверь, а бронедверь. Выкрашенная в серый цвет, она сливалась с камнем. Большие заклепки и ручка-вентиль придавали ей сходство с дверцей сейфа. Охранители подъехали к двери и слезли с ослов. Маг подул в замочную скважину и задумчиво нахмурил лоб.
– Очевидно, дверь закрыта, – проговорил он, убедившись, что вентиль не вращается.
– Что же нам делать? Что делать? ЧТО ДЕЛАТЬ??? – протараторил Брагомир. Он подбежал к двери и несколько раз боднул ее головой. Дверь отозвалась надсадным гулом. Спустя мгновение со склона Бабайоброса низринулась лавина. К счастью, она прошла стороной, но охранителей все равно присыпало снегом.
Гнусдальф откашлялся.
– Брагомир, дорогой, – ласково сказал он, – я сомневаюсь, я очень, очень сильно сомневаюсь, что таким образом ты ее откроешь. Скорей Бабайоброс расколется на части, чем треснет муфлониевая бронедверь. – Чародей помолчал, пожевал губами и задумчиво изрек: – Дверь закрыта. Она отпирается. Но, возможно, и не отпирается. Тут есть два пути. Путь «да» и путь «нет». Задумаемся над первым... Однако есть еще и второй. Вот так-то, придется подумать. Хм, хм... Что ж, боюсь, мне потребуется определенное время на вдохновенный поиск блестящей идеи. Думается, некоторая доля риска есть в том, что этой идеи я так никогда и не найду.
Гнусдальф застыл перед дверью. Охранители любовались его гордым профилем и дрожали.
– А! – внезапно сказал маг. – Заколдованный замок! Стоит лишь наложить...
– Наложить? – радостно перебил Брагомир и мигом сбросил штаны. – Гнусдальф, ты главное скажи – куда!
Гнусдальф крутанул пальцем у виска и сказал, не скрывая к Брагомиру отвращения:
– Ты не дослушал. Наложить – это значит наложить чары, сказать несколько особых слов, понимаешь?
– Слов? – Брагомир натянул штаны. – Тоже мне новость! Да знаю я эти
– Ты мыслишь категориями кроманьонца, – вздохнул маг. – Отойди, не мешай думать... Ладно, – он шмыгнул носом. – Отойдите все. Я буду колдовать.
Когда все отошли, Гнусдальф приблизился к двери, коснулся ее ширпотребной палочкой и с апломбом сказал:
–
Удивительно, но ничего не произошло!
Крайне озадаченный, Гнусдальф осмотрел свой реквизит, потеребил бороду, затем ткнул палочкой в дверь и прочел заклятие повышенной мощности:
Дверь, и до заклятия казавшаяся довольно крепкой, стала тверже алмаза.
– Не выходит, гадина! – злобно вскричал чародей, яростно шморгая носом.
– На дверь наложены крутейшие заклятья? – благоговейно прошептал Марси.
– Какие там заклятья! – отмахнулся Гнусдальф. – Сопля в носу застряла! Я подозреваю у себя гайморит!
