Поколение Китеж. Ваш приемный ребенок.

заметите моменты, когда происходит «вырезание» образа из окружающей реальности и «запечатление» его в па­мяти. Именно в этот момент появляется уникальная возможность повлиять на то, что будет сохранено в памяти ребенка, по сути, на формирование узлов целостного ОБРАЗА МИРА. В этот момент можно указать ребенку на невидимую для него связь между причиной и следствием, объяснить, как надо реаги­ровать на тот или иной вызов.

ПРАКТИКУМ ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ

ДЕТИ КИТЕЖА. МУСЯ

Семилетняя Муся, воспользовавшись отсутствием при­емной мамы, залезла в шкаф за сушками. Мама сделала замечание:

— Что же ты за обедом не ела суп? Он куда по­лезнее.
В ответ девочка виновато улыбнулась, и в глазах ее по­явилось отсутствующее выражение.
Она привыкла не слушать взрослых, когда они гово­рят неприятные вещи. В раннем детстве, когда ее игнори­ровали собственные родители, привычка закрываться от взрослых превратилась в инстинктивную реакцию. Про­исходило это тогда, когда интеллект еще не включился. Поэтому и сейчас программа исходит из области бессо­знательного.
Она может быть благодарна, например, когда ей да­ришь шоколадку. Она искренне благодарит, осознавая, что шоколадка — это добро. Но сделать уроки или съесть суп — в этом она просто не способна увидеть для себя пользу. Добро в будущем для нее не существует. Такое ощущение, что в ее сознании отсутствует необходимое передаточное звено, через которое мы могли бы влиять на нее.
Муся и в школе первые два года демонстрировала симптомы умственно отсталой. В ответ на вопросы учи­тельницы широко открывало глаза и рот, и застывала в таком положении на несколько минут. Она как бы выре­зала себя из реальности, которая приносила страх и боль.
Такой защитный механизм она приобрела где-то до пя­ти лет, когда попала из пьющей семьи в детский дом. Там было бесполезно пытаться договариваться или даже ка­призничать. Безопаснее было замереть, словно притво­рившись мертвой.
Эти образцы поведения Муся применяла и здесь. Но в Китеже такие схемы не проходят. Девочке давали побыть в ступоре, а потом делали массаж или угощали чаем, и, ког­да она расслаблялась, ее снова привлекали к решению примера или чтению. Как говорят наши дети, слить не уда­валось. На нее не кричали, но каждое несделанное зада­ние влекло за собой дополнительную нагрузку. Так Муся убедилась в бесполезности старой программы ухода от проблем. Пришлось признать программу ошибочной и стереть!
И это сразу отразилось на ее физическом состоянии. Она подросла, у нее выправилась осанка. Еще она стала увереннее в себе и разговорчивее. Оценка окружающих стала важным мотивом ее деятельности.
Вместо нарочито горестного шепота: «Я не понимаю», в октябре, раскрыв тетрадь после проверки домашнего за­дания, девочка громко закричала на весь класс:

— Одноклассники, радуйтесь, Муся Сергеевна се­годня пятерку получила!

Это она так себя по имени-отчеству назвала тоже впер­вые. Знак роста самооценки и чувства безопасности.

Мы думали, что теперь можем отпраздновать победу и немного расслабиться. Но оказывается, нас ждали новые проблемы.

Пробуждение вытесненных эмоций и образов у ребен­ка не контролируется ни опытом, ни внутренней дисципли­ной. Он начинает получать удовольствие от демонстрации своих чувств, рассчитывает на понимание и сочувствие, учится управлять людьми.

Теперь у него появляется свободное пространство в сознании, позволяющее думать о том, на что раньше не хватало сил. Но повышается и требовательность к окру­жающим.

Затем следует поиск адекватной самооценки. Осознав, что человек — это звучит гордо, растущая личность начи­нает требовать, чтобы эта гордость была замечена.

То, что было отрегулировано (задавлено) социумом, теперь, в новых условиях, выходит наружу. Появляется подсознательное чувство абсолютной свободы. А также право на обиду! Каждое новое осознание кажется исти­ной в конечной инстанции, каждое новое чувство — вели­чайшим сокровищем, достоянием, за которое надо бо­роться.

В этом состоянии человек особенно уязвим, он как бы зависает на некоторое время, отыскивая новую реакцию, выстраивая новую систему мира.

Теперь Муся сбросила маску тихони. Она стала прове­рять мир на прочность: отказывалась делать уроки, дерзи­ла, корчила гримасы.

Мама:

— Муся только теперь расслабилась и перестала бояться окружающих. Вот и блажит.

Я :
— Процесс положительный. До этого Муся была похожа на черепаху, спрятавшую голову. А теперь она эту голову отважилась высунуть. Но выбор про грамм ей достался не большой: или «притворятся мертвой», или, образно говоря, плеваться и кусать­ся. И все равно это шаг вперед.
Теперь с ней можно работать. По сути, она от­крылась для общения.
И теперь важно не задавить наказаниями, а огра­ничить ее агрессивность, сделать контакты более разносторонними, приятными.
Она еще долго будет в состоянии проверки новых за­конов мира.

Глава 7 . АНТИВИРУСНАЯ ПРОГРАММА

К моменту, когда я пишу эти строки, Китеж существует уже пятнадцать лет. Все эти годы для меня были наполнены постоянной борьбой с нежеланием наших подопечных вос­принимать новую реальность, то есть менять уже существу­ющий ОБРАЗ МИРА.

«Катя хочет быть похожей на мальчиков, такой же крутой!» Это означает — сильной.
Сила — это главное условие безопасности. Катя чув­ствует себя слабой и пытается стать сильной единственным понятным ей способом. Для тех, кто с младенчества решал задачу выживания, излишняя вежливость кажется непрак­тичной. Грубость, жесткость, простота на уровне первооб­разов ощущаются как