Поколение Китеж. Ваш приемный ребенок.

советами, встреча­лись с его новыми преподавателями.

Через год Антон приехал в Китеж, и мне удалось пого­ворить с ним о жизни. Вот что он мне рассказал:

Дмитрий, теперь по прошествии нескольких лет, я понял, что вы заботились о моем развитии. Но тогда я этого не понимал и обижался. Я привык считать, что вы должны делать мне добро.

А что такое добро, Антон? Кистеперые рыбы полезли на сушу, когда им стало совсем плохо в высыхающем водоеме. Им приходилось через боль де­лать усилия, чтобы доползти по камням до клочка травы. Ты понял, о чем я?

Если по доброте душевной кому-то пришло бы в голову подкармливать рыб, то они так и остались бы в своем болоте, им не надо было бы лезть из кожи вон, чтобы измениться. И все потому, что добрый человек остановил их эволюцию.

Итак, мы были злыми, Антон, когда застав­ляли тебя «ползти за знаниями» так далеко?

Тогда мне казалось, что да! На компьютере не даете играть, сколько хочется, за уроки сажаете да с душевными беседами пристаете.

Какая была главная претензия?
Что меня не ценят. Взрослые меня не замеча­ли. Мало хвалили.
Но ты же сам говорил, не лезьте в мои дела. Что же нам оставалось? В любом случае мы не соответствовали твоим ожиданиям.
А откуда я мог знать, что ожидать? Я, толь­ко оказавшись в общежитии в Калуге, понял, что значит считать деньги, так чтоб на еду хватило. В Китеже я как-то об этом не задумывался. Мы вообще не понимали — чем занимаются взрослые. Те­перь я вам сочувствую и хочу, чтоб вы меня считали своим.
Какой будет конец у этой истории? Как сложится жизнь этого юноши?
Все ли мы сделали для него, что могли?
Теперь Антон сам отвечает за себя, но, похоже, мы все еще нужны ему. Он учится, работает. Он не спился и не стал наркоманом, и ему по-прежнему интересны окружа­ющие люди и собственное будущее. Может быть, это и есть положительный результат?

Глава 11. ВЗРОСЛЕНИЕ И РЕАЛЬНОСТЬ

- Заплатит твой сын.

- Я буду защищать его всеми силами.

- Защищать! Ты сама зна­ешь опасность защиты: если ты станешь защищать его слишком усердно, он не вырастет доста­точно сильным. У него не хватит сил для исполнения своего предназначения, — каким бы оно ни бы­ло…

Ф. Гербрет. Дюна

Как правило, начиная с девятого класса, у юношей и девушек начинается борьба за расширение границ, сво­боду, самоидентификацию.
С кем борются? С миром. Но этим миром, его самой близкой границей, все еще остаются родители. С ними и вступают в борьбу взрослеющие дети.

— Я помню, мама со мной говорит, а я веду с ней внутренний диалог — возражаю, отругиваюсь, но про себя.

Правду ей не скажешь, а молчать тошно. Объяс­нять ей, почему я так поступила слишком длинно — она не дослушает, она никогда меня не дослушивала и не принимала моих доводов. А пререкаться? Взрослому особенно не погрубишь, страшно. Я даже сейчас не помню, за что она меня ругала.

Я только сейчас поняла, что со взрослыми можно говорить.
Тот, кто уже столкнулся с болью, то есть отсутствием поддержки и любви, несправедливостью, агрессией и т. д., больше подготовлен к встрече с социумом. Он не оболь­щается, поэтому более осторожен и реже получает боль. Зато и новой информации получает меньше.
Дети, попавшие к нам, чаще всего, уже успевали соз­дать фантастические программы своего дальнейшего жития-бытия, и машинально отбрасывали все, что угрожа­ло их красоте и стройности.
Вы летали на самолете? Помните, каково это идти на посадку в полном тумане, когда целиком зависишь от маршрута, проложенного диспетчером с земли. Приборы и диспетчер могут ошибиться, и тогда — верная смерть. А что делать? Приходится доверять.
Так же и ребенок не видит взрослых законов и отноше­ний, поэтому вынужден доверять рассказам, часто дове­рять слепо, не имея возможности проверить, то есть воо­чию убедиться в правильности выбранного пути.
Кстати, поэтому у многих детей есть раздражающая привычка подглядывать и подслушивать, что делают взрос­лые. Так дети собирают тайную информацию о мире взрос­лых, о том непонятном, манящем мире, где им предстоит выживать через несколько лет. Дети понимают, что их ро­дители часто говорят им не то, что думают сами, а то, что «правильно». Логичный вывод: для более успешного выжи­вания необходимо получить реальную информацию. Спра­шивать напрямую бесполезно — взрослые обычно не отве­чают, отшучиваются или говорят: «Как не стыдно!» или «Вырастешь — поймешь». Остается подслушивать и самому искать маршрут к заветным целям. Даже маленькие дети семи-десяти лет уже понимают, что доверять опасно. За­то безопасно придумать «правильный» маршрут самостоя­тельно!
Помимо того, что из детства приходит эта размытая мечта о хорошей жизни, оттуда же приходит и смутный об­раз того, как к этой мечте пройти. И вот перед внутренним взором растущей личности появляется некая карта дороги в будущее. На карте отмечен маршрут к простым челове­ческим целям: как стать богатым, независимым, известным и любимым.
Любому из нас может просто не хватить времени и про­фессионализма, чтобы убедить подростка в том, что мы знаем, «как ему лучше строить свою жизнь». Закрытый ка­нал доверия просто не позволит ему перепрыгнуть через препятствия, опираясь на наш опыт.
Валентин, закончив девятый класс, сказал другу:
Я не верю тому, что нам говорят взрослые. Работай, будь хорошим. Достали! Единственное, что я хочу в жизни, — это любовь. Когда у меня бу­дет девушка, о которой я буду заботиться, я брошу пить и курить.
В общем-то, весь разговор тогда возник из моего вопроса:
Что же ты не хочешь учиться?
Я так и не смог его убедить. Он мне не доверял, как и остальным взрослым Китежа. Потом он попал в техниче­ское училище и продолжал приезжать к нам. Ведь другого дома у него не было. За два года он стал неплохим строи­телем и много помогал нам в хозяйственных делах. О на­ших идеалах и ОБРАЗЕ МИРА мы с ним больше не спори­ли. И вот однажды он, слушая мои разговоры с младшеклассниками, вдруг сказал:

— Я ведь тебе раньше не верил, не понимал. А те­перь понимаю. Я раньше себя крутым считал, думал все сам в жизни улажу. Жаль — эти тоже не слуша­ют и не понимают.