— Такому свидетельству я всегда рад, — пошутил Акисада. — А то ведь обидно — на свои деньги и выпить не пришлось. К тому же я, кажется, ноту повредил об этого негодяя.
— Какую ногу? — переспросил задумавшийся Харуми.
— Да деревянную! — захохотал Акисада.
— Всё! — прервал их Сатоки. — Об операции «Молодой месяц» больше даже между собой ни слова. Её не было, мы ничего не знаем и не видели. Начинай концерт, Харуми!
Харуми затянул сиплым голосом песню, ис ней они подошли к харчевне.
— Эй, хозяин!
Лейтенанта Майлза обнаружил под утро связной мотоциклист. Разбуженный раньше обычного полковник Дайн приказал немедленно позвонить в полицию и вызвать следователя, а к лейтенанту послать врача базы, чтобы оказать первую помощь. Потом, не выдержав, поинтересовался:
— Как всё-таки Майлз? Что говорит?
— Непонятно, сэр, — почтительно ответил дежурный. — Всё время стонет и бормочет о какой-то обезьяне.
— Он пьян?
— Слегка трезв! — рискнул пошутить дежурный, недолюбливавший кичливого Майлза. — Ему очень здорово досталось. Простите, сэр, я позже доложу результат осмотра.
— К дьяволу вас, Майлза и результаты. До утра не сметь мне звонить! — рявкнул полковник и бросил трубку.
* * *
Придя утром в штаб, он вызвал капитана Хайгинса, врача и контрразведчика Те уже были наготове и явились немедленно, вытянувшись перед своим шефом.
— В каком состоянии Майлз? — спросил полковник врача.
— В тяжелом, сэр. Мы вынуждены будем отправить его в госпиталь. Он сильно избит каким-то тупым предметом. Боюсь, сэр, он не сможет больше летать.
— Так… — нервно похлопал ладонью по столу Дайн. — Ну, а вы, Хайгинс, как вы объясните происшествие с вашим подчиненным?
— Я, сэр, — начал капитан, — уже неоднократно докладывал вам о том, что Майлз слишком увлекся спиртным, а пьяный он любил побуянить в ресторанах и, может быть…
— Ерунда! — прервал его полковник. — Вы плохо разбираетесь в обстановке. Это, по-видимому, террористический акт коммунистов.
— Скорее всего ограбление, сэр! — вмешался контрразведчик. — Лейтенант был ограблен. Исчезли деньги, часы, пистолет.
Полковник внимательно посмотрел на контрразведчика. Ограбление, как причина происшествия, его больше устраивало — просто обычное уголовное дело, и никакой политической подоплеки. Версию о коммунистах он выдвинул так, на всякий случай. Конечно, если бы удалось доказать, что в нападении на лейтенанта участвовали коммунисты, то из Майлза можно было бы сделать героя и нажить на этом политический капитал, но увы…
Контрразведчик словно прочитал мысли полковника:
— В окружающих базу деревнях ещё нет коммунистических ячеек.
— Коммунисты и Майлз… — пожал плечами Хайгинс. — Да на дьявола он, пьяница, им нужен. Уж если бы они что затеяли, то нашли бы объект поважнее.
— Вы правы, — согласился Дайн, — они, скорее, выбрали бы меня. Но я не боюсь ни черта, ни дьявола, и они это, конечно, знают. Будем считать, что это уголовный акт, но, — подчеркнул полковник, — виновников надо найти. Такие вещи прощать нельзя, они отражаются на престиже нашей армии!
— Так точно, сэр, — согласился контрразведчик. — Мы привлекли японскую полицию — она лучше разбирается в местных делах, тем более в уголовных. Сами мы тоже кое-что предпримем.
— А что говорит пострадавший? — вспомнил полковник.
— Только то, сэр, что нападение было внезапным.
— Был «слегка трезв»? — иронически переспросил Дайн, вспомнив остроту дежурного.
— Вообще-то он был изрядно накачан, но лежал до утра, и дождь… Нет, тут дело не только в алкоголе, — развел руками врач.
— Ладно, — подвел итоги Дайн. — О ходе следствия доложите. Майлза госпитализируйте. Всё!
Подчиненные вышли. Капитан Хайгинс в душе даже был рад, что хоть таким образом избавился от беспокойного и заносчивого подчиненного. Тогда, при аварии с самолетом, во время операции «Восходящее солнце», Майлзу всё удалось свалить на неполадки в машине. Это было выгодно и командованию, но шишки достались Хайгинсу, хотя он был уверен в механиках эскадрильи.
— Скажите откровенно, — обратился он к контрразведчику, — действительно было ограбление? Тогда почему его так избили?
— Бандиты иногда и убивают, — нехотя ответил контрразведчик. — Во всяком случае, пока больше похоже на грабеж. А впрочем, — пожал он плечами, — для вас ведь не секрет, что нам здесь не очень рады. Даже те, кому мы необходимы.
— Пожалуй! — согласился Хайгинс.
Выйдя из штаба, капитан догнал врача и, изобразив на своем лице скорбь, спросил:
— Неужели бедняга Майлз больше не сможет летать?
— Это я вам гарантирую, — уверенно ответил врач. — А жить будет. Но не так резво, — добавил он, подумав.
— Жаль. Классный пилот был!
— Майлз? — удивился врач.
— Да. Кому же это и знать, как не мне! — твердо ответил капитан, а сам подумал: «Ну, отлетался наконец, скотина…»
А действительно, за что было побить капитану Майлза?
С невеселыми мыслями шел на авиабазу следователь из полицейского управления. Он сделал всё, что мог, но никаких следов и даже намеков обнаружить не удалось. Его профессиональное чувство было уязвлено, да и начальство будет недовольно. Одно-два таких дела с такими же результатами — и карьера окончена… Эдано и его друзья проверены — у всех неотразимое алиби, вне всяких подозрений. Рябая помещица отомстила за погибшую семью?.. Но она памятник должна поставить лейтенанту, ведь, если бы не он, она так и осталась бы батрачкой, а сейчас важная госпожа. Другие, пострадавшие от Майлза? Ну хотя бы тот из «Соколов с потухшими сердцами», избитый им? Тот мог бы не простить, такие на всё способны, но он уехал на Тайвань к Чан Кай-ши. Его друзья? Всё может быть, но не похоже. И всё же чутье полицейского подсказывало ему, что случай с лейтенантом Майлзом не обычное нападение уголовников.
Разговор японца-следователя и американца-контрразведчика носил довольно откровенный характер.
Контрразведчик принял своего коллегу сухо и насмешливо:
— Так каких же результатов добилась хваленая японская полиция?
— К сожалению, — невозмутимо ответит следователь, — пока похвастать нечем. Случай очень серьезный и трудный.
— Такой уж трудный? Просто ваша полиция неумело работает, — пренебрежительно взглянул на собеседника контрразведчик. — Вам бы не мешало поучиться у нас. Вы отстали во всех сферах государственной организации.
— Возможно, — согласился японец. — Но, простите, у ФБР нераскрытых преступлений больше, чем у нашей полиции. Группа наших высших работников уже ездила обмениваться опытом в вашу великую страну, куда её любезно пригласили. В результате подразделения нашей полиции вооружили дубинками и бомбами со слезоточивым газом. Это, конечно, более современно…
Контрразведчик решил, что лучше перейти на деловой тон:
