ноги вытирать, подумал он, что будут делать все эти дизайнеры, когда золотой век кончится? А те, кто умеет ножичек в глазик воткнуть, нужны всегда.
Он вытащил из кармана куртки подопытного его бумажник, нашел кредитную карту.
– Какой ПИН-код?
– Зачем ПИН-код… Вам же нужен газон…
– Газон, – ласково ответил Кирюха, – уже не нужен. Теперь нужен ПИН-код. Вместо газона будет ПИН-код. У тебя есть газон?
– Нет…
– А ПИН-код?
– Да…
– Ты хочешь, чтобы они тебя съели?
Лицо дизайнера стало розоветь, но дышал он тяжело, со лба падали крупные капли пота. Успокоительное не отменило действия отравы, но кошмары, судя по всему, постепенно сменялись более приемлемыми видениями – Кирюха не знал, как скоро это окончится, он впервые пытался сожрать живого человека; в теории клиент должен быть истощен морально и физически, а дизайнер выглядел сытеньким; он пребывал в сильнейшем шоке, Кактус мог поклясться, что его пульс достигает ста пятидесяти ударов, но он сопротивлялся.
– Говори ПИН-код. Мне скажи, и больше никому. Я тебя спас. Скажи ПИН-код, и забудем про газон. У нас мало времени. Они придут в любой момент. Какая первая цифра? Восемь?
– Нет.
– Пять?
– Нет.
– Три?
– Да… Три…
Через полчаса терпеливый, вспотевший от напряжения Кирилл добился всего, чего хотел, и поспешил сделать еще одну инъекцию. Три куба простой водки, внутривенно, с небольшим добавлением старого доброго клофелина идентичны литру выпитого и гарантируют тяжелое алкогольное отравление. Лучше было бы, конечно, ввести водку через задний проход клизмой – более гуманный способ, но победила брезгливость. Влив в безвольный рот дизайнера еще стакан – чтоб пахло, – Кактус распорядился подогнать к черному ходу автомобиль и вскоре сдал потерявшего сознание ландшафтного специалиста в вытрезвитель. И бумажник, и карточку вернул обратно. Он не собирался пользоваться деньгами несчастного. Что может иметь на банковском счету ландшафтный дизайнер? Несколько тысяч? Требовались не деньги, а положительный результат. Взять с улицы едва знакомого человека, накачать его снадобьями, психологически сломать, подавить, подчинить полностью, чтоб не только ПИН-код сообщил, но и всего себя преподнес в подарок, – вот была его цель.
Затея с дизайнером обошлась без последствий. Возможно, очнувшись, он что-то вспомнил. Возможно, сообщил домашним. Возможно, даже пожаловался в милицию. Но в милиции наверняка остались равнодушны к его рассказу. Подрядился дядя оформить газон богатым влиятельным людям, работу сделал плохо, заказчики разозлились, высказали претензии – испугался, выпил лишнего. Материально никак не пострадал.
А глаза его, вытаращенные, подернутые слезой, бессмысленные, глаза пожираемой жертвы, Кирилл запомнил. Ему они не понравились. Глаза не должны быть такими. Ясными должны быть глаза и чтоб читалась в них благодарность.
Чтобы подавить человека, понял Кир, его мало просто напугать. Очень желательно, чтобы клиент уже был изначально напуган. Фрустрирован. Напряжен. Ландшафтный дядя не был напряжен. Расслабленный малый, интеллигентный, выбравший себе чистую спокойную работу, женскую работу. Такие люди не любят напрягаться – если их пытаться закошмарить, они впадают в реактивное состояние.
Хорошо пугается тот, кто заранее готов испугаться.
Кирюха Кактус понял тогда, почему криминальные телепрограммы никогда не исчезают из эфиров, идут в прайм-тайм. Напуганные граждане всегда послушны.
Между тем Матвеев сам шел в руки. Долги отдавать не спешил. Разумеется, деньги принадлежали не Никитину, их сняли со счетов фонда, но Кирилл убедил Матвеева в том, что ссуду дал сам шеф, из своих личных средств, и теперь этот большой человек – без пяти минут депутат Государственной думы! – очень разочарован тем, что его новый товарищ оказался парнем, не умеющим держать слово. На Урале люди так не поступают. На Урале считают московских людей порядочными.
Я плачу проценты, стонал Матвеев. При чем тут проценты, грустно возражал Кирюха, тут дружба, тебя рекомендовали. Если б не рекомендовали – ты бы к Никитину и близко не подошел. Мы некоммерческая контора, мы спортсменам помогаем. Бывшие чемпионы, отдавшие здоровье ради престижа страны, получают из фонда помощь. Для Никитина фонд – святое. Сам же он человек совсем небогатый. Считай – святой. Его попросили тебе помочь – он помог. А ты теперь задом крутишь, слово не держишь…
Кирилл был убедителен. Он знал, что убедить можно кого угодно в чем угодно. Но он четко видел, что виноторговца не трогают речи о благодетелях с Урала. Виноторговец явно хорошо понимал, что посредством разговоров о «дружбе» и «помощи» его банально разводят. Виноторговец сидел на своем вине с девяносто третьего года. Он прошел путь от каменного века русского капитализма до золотого века, и вести с ним беседы о дружбе было бессмысленно. Но как иначе поддерживать в клиенте нужный уровень напряжения?
Размявшись на дизайнере, Кир стал готовить себе в пищу более интересного клиента – своего давнего приятеля по учебе Гагика Джафарова, жизнерадостного представителя национального меньшинства.
Гагику жизнь не очень удалась. Бывший врач скорой помощи зарабатывал на хлеб торговлей наркотиками, в основном метадоном. Но не брезговал и героином. Умный человек, он искал покупателей в основном в богемных кругах – и выгоднее, и безопаснее.
Кирилл долго и тщательно готовился. Нанял людей из частной сыскной фирмы – те организовали слежку, скрытое видеонаблюдение, прослушивание телефонов. Это стоило дорого, но в итоге себя окупило.
Изучив видеозаписи и расшифровки, Кир с изумлением понял, что его товарищ, некогда большой любитель девчонок, пива, мопедов и дискотечных драк, сделался рьяным семьянином и жил только интересами жены и детей. Предполагалось, что вскроются тайные пороки, инфернальное блядство, минимум лудомания – горцы очень азартны, – но оказалось, что Гагик не такой. Едва не полдня в день он проводил за рулем, развозя сыновей то на стадион, то в музыкальную школу. Потратив много часов на внимательный анализ собранных материалов, Кир даже позавидовал своему бывшему приятелю. Да, он был барыга, он жил за счет торговли кайфом, но жил, оказывается, не для себя.
Кактус заплатил двум быкам из охраны фонда, опытным ветеранам спорта, – однажды вечером они затолкали Гагика в свою машину, усыпили хлороформом и привезли, куда им было велено.
Кавказского мужчину опустить непросто. Такие ребята – внутренне твердые особи. Упрямы, недоверчивы, физически крепки. Русские в молодости тоже бывают богатырями-великанами, но водка и отсутствие царя в голове быстро превращают их в дряблых доходяг, сорокалетний русский мужчина, как правило, мучим десятком хронических болезней. Азербайджанец Гагик, в свои тридцать восемь, был словно из камня сделан. Его вены вздувались веревками.
Тем удобнее было делать уколы.
За десять календарных дней Кирюха довел клиента до безумия.
Привязанный к койке, Гагик сутками смотрел видеозаписи своих собственных похождений. Всего материала набралось менее чем на три часа, но ролик непрерывно повторялся. Кирилл попеременно вводил морфин, аминазин и первитин, дважды в сутки – глюкозу и витамины, чтоб клиент не издох от голода. Первое время, опасаясь перестараться, Кир применял галоперидол, но на четвертый день Гагик в приступе ярости стал плевать в экран телевизора, и мстительный хозяин подвала перестал использовать отрезвляющий препарат.
Придумку с телевизором Кирюха считал безусловно гениальной. В конце концов, если всю страну
