С каждым Динге удавалось найти общий язык, иногда даже не прибегая к словам. С Багом, например, он подолгу молча перебирал перегоревшие приборы, отыскивая в них детали, которые могли бы еще пригодиться. Из командира бортинженер терпеливо вытягивал истории о прошлой войне. Чем Динга занимался со штурманом, разобрать было трудно. Судя по формулам на планшетке, речь шла о математических теориях. Наконец, в медотсеке обсуждались проблемы межзвездных контактов. Только ящерица держалась с бортинженером как-то недружелюбно.
Крепко выручали сеансы связи с Гигандой — поговоришь, и не чувствуешь уже себя таким заброшенным на край света. Дежурные в ЦУПе были не прочь поболтать с экипажем. Раз в неделю каждый мог пообщаться с семьями, приглашаемыми в Центр. К Багу, впрочем, никто не приходил. Как-то Вин сказала ему во время очередного медосмотра:
— Знаете, отсутствие у Вас близкого человека я называла второй причиной против Вашего включения в экипаж.
— Какая же была первая? — мрачно спросил Баг.
— Непрофессионализм, — охотно пояснила Вин. — В экипаже и так уже включили трех военных. С нами должен был лететь лучший в Герцогстве специалист-планетолог, который только и мечтал об Айгоне. Но взяли почему-то Вас, которому нет дела, где водить свой драндулет.
— Этот выдающийся планетолог, случайно, не тот парень из дублеров, с которым Вы всё время сидели рядом в столовой? — ядовито поинтересовался Баг.
— Надо же, а я думала, что он Вам запомнился, прежде всего, по работе с «Айгоноходом». Ведь это именно его предложения по выбору маршрута Вы неизменно игнорировали…
Потом живой разговор с Гигандой стал невозможен. «Заггута» настолько удалилась в космос, что фразы будто повисали в межпланетном пространстве. Диалог превращался во всё более затягивающийся обмен посланиями. Чаще всего им просто отправляли видеофильмы с инструкциями и новостями. Но нередко возникала необходимость и в прямых переговорах с ЦУПом. Приходилось, скрипя зубами, сидеть и ждать ответа, несущегося с Гиганды через миллионы километров.
Вот так однажды сидел Баг, только что отправивший запрос по поводу электросхемы турбонасоса в бытовом модуле. Пожалуй, проще было бы самому разобрать и посмотреть. Ответ, как он рассчитал, должен был прийти не раньше, чем через десять минут. Однако приемник заработал уже на второй минуте. Через шорох помех послышался незнакомый голос. Говорили хоть и по-алайски, но с имперским писклявым сипением:
— Эй, на «Заттуге», даем предупреждение. На Гиге большая вспышка, в вашу сторону идет поток излучения. Немедленно примите меры защиты, вас вот-вот накроет…
— Кто говорит, что за шутки? — задергался Баг.
— Какие шутки, идет лучевая волна! Говорит «Сайва», мы у себя уже уходим в убежище. Торопись, тараканья немочь!
Баг, бешено перелетая от поручня к поручню, кинулся в командный модуль. Лугс внимательно выслушал его сбивчивый рассказ и немедленно скомандовал общий сбор.
— Это, наверняка, имперская провокация, — пожал плечами командир. — Но чего они добиваются? А если имперцы говорят правду, почему ничего не передает ЦУП?
— Я бы на всякий случай быстрее нырнул под свинец, — свел брови Динга. — Даже если нас водят за нос, будем считать это еще одной тренировкой.
Все кинулись расчищать камеру радиозащиты, использовавшуюся в последнее время вместо склада. Едва успели разобрать место на пятерых, как послышался встревоженный голос дежурного оператора ЦУПа:
— Внимание, крайне срочно, радиационная опасность. Повторяю, радиационная опас…
Окончание фразы потонуло в диком скрежете помех. Все кинулись в камеру. Последней втянули за хвост встревоженную внезапной суетой Варру.
— Снаружи хорошая лучевая буря! — отвечающий за радиационную защиту Динга внимательно смотрел на датчики. — Да, хватило бы пяти минут для смертельного поражения. Придется здесь посидеть, может быть, пару суток.
Баг никогда не знал клаустрофобии, даже когда его бронеход застрял на дне реки, и шноркель гнулся под ударами льдин. Но здесь всё было иначе. Через несколько часов в этой свинцовой скорлупе начала нарастать, ломая волю, противная нервная дрожь. Внезапно Баг почувствовал, как к нему привалилась, опустив голову на плечо, сидевшая рядом Вин. Баг боялся пошевелиться, прислушиваясь к успокаивающему сонному дыханию девушки.
— А как быть теперь со всеми нашими запасами? — негромко разговаривали в углу командир с бортинженером.
— Ничего, у нас на флоте специально облучали продукты, чтобы не портились, для лучшей стерильности…
Незаметно Баг и сам задремал под напоминающее шум дождя потрескивание наружного счетчика радиации. Разбудила его Вин. Проснувшись, она возмущенно отпрянула в сторону, будто Баг воспользовался ее сонной беспомощностью.
От вспышки на Гиге пострадали только растения в биологическом модуле. Вин даже заплакала, когда их стебельки рассыпались прямо в руках. Все утешали медика, сожалея, что забыли взять «огород» с собой в защитную камеру.
Командир приказал сменить частоты радиосвязи с Гигандой, оказавшиеся известными имперцам. Однако когда Баг поинтересовался, не попробовать ли поговорить с «Сайвой» на прежней частоте, Лугс дал согласие.
— Я уже поставил в известность КСАГ по этой ситуации. Герцог официально передаст свою благодарность императору, ничего не поделаешь. И нам было бы неблагородно лично не выразить признательность имперскому экипажу.
Крысоеды сразу же откликнулась на вызов. Лугс пригласил к передатчику командира «Сайвы» и обменялся с ним любезностями, правда, в конце не удержался, чтобы не поддеть имперца:
— Мы будем рады оказать вам в ответ любую услугу. Разве что не сможем пропустить вперед себя на Айгон…
— Ну что вы, — засипел в ответ имперец. — В конце концов, какая разница, кто будет первым на Айгоне — мы, из метрополии, или вы, алайцы. Алайское герцогство всё равно остается неотъемлемой частью Империи.
Отключая связь, командир выглядел озабоченным:
— Очень маленькое выходит запаздывание. Значит, они к нам гораздо ближе, чем мы думали
А техника всё продолжала выходить из строя. Особенно, почему-то доставалось биологическому модулю. Оборудование там, наверное, было самым непрочным. Иногда Багу приходилось целыми днями разбираться в хитросплетении дренажных трубок, ощущая на затылке тяжелый взгляд Вин, которая, похоже, была совсем не в восторге от постоянного пребывания бортмеханика в ее хозяйстве. Но вскоре они привыкли и особо не замечали присутствие друг друга. Однажды, когда после работы Баг оттирал руки обрывком старого комбинезона, Вин пригласила его в свою новую каюту в карантинном боксе, чтобы угостить кусочком праздничного пирога.
— Сегодня же Новый год, — вспомнил Баг, оглядывая крошечное помещение, украшенное контейнерами со вновь высаженными растениями. Из прикрепленного к стенке фланелевого мешочка благожелательно посматривала Варра. Ее окраска демонстрировала крайнюю степень удовлетворения.
— Я в детстве так ждала этот праздник, — Вин мечтательно закрыла глаза. — Накануне мама рассказывала про то, как в новогоднюю ночь святая Пата ходит от дома к дому и кидает в окошки сласти для детей. Мы всегда оставляли свое окошко открытым, а утром удивлялись, как это Пата сумела точно попасть пирогом — прямо на наш столик, да еще так, чтобы он не помялся. Как-то даже пытались повторить….
— А мне мама однажды читала сказку, как в новогоднюю ночь добрая Пата спасла мальчика, замерзающего в лесу. А я и спросил, почему мальчик замерзал, если лето. Мама запуталась, позвала отца, и тот прочитал мне целую лекцию. Так я впервые и узнал, что мы, оказываемся, живем в южном
