иначе, казалась реальнее чего бы то ни было во всем материальном мире. Она выглядела… симпатичнее, чем я запомнил ее с прошлого раза, когда видел ее. В баре «Странные Парни», в конце моего последнего дела. Прямо перед тем, как все пошло к черту.
Она была довольно высока и почти сверхъестественно стройна, а линии ее обнаженного тела выглядели столь гладкими, что было похоже, что они рационализированы для большей эффективности. Ее волосы, глаза и губы были черными как уголь, что вместе с ее бледной, бесцветной кожей напоминало черно-белую фотографию. Ее лицо было острым и резким, с заметно выступающими скулами и орлиным носом. Ее темный рот был тонкогубым и слишком широким, а глаза полны темного огня, который мог прожечь что угодно. Выражения, возникающие и проходящие по ее лицу, никоим образом не были человеческими. Она выглядела… дикой, изначальной, незаконченной. Одежды на ней не было. И не было пупа.
Я вспомнил человека по прозвищу Безумец, который Видел мир и все в нем яснее других, говорившего, что Лилит, которую мы видим и воспринимаем, это лишь ограниченная проекция на нашу действительность чего-то намного большего и сложного. Мы видим лишь то, что в состоянии увидеть. Он также говорил, что человеческая оболочка Лилит в действительности только приукрашенная перчаточная марионетка, которой манипулируют издалека.
Лилит. Мать. Монстр.
Я сказал это Сьюзи, и она кивнула. — Это не важно. Если она реальна, значит, я могу ее убить.
Мы сдерживали голоса, но я не думаю, что даже раскат грома мог бы прервать концентрацию Лилит. Что бы она ни видела на пустоши, этого там еще не было. Она громко произнесла Слово, молотом сотрясшее воздух. Звук его заполнил мир, отзвуки распространились, достигая всего. Это слово не принадлежало ни одному языку, который я знал или мог хоть когда-нибудь надеяться понять даже с помощью чар Дедушки Время; это было старое слово из старого языка, возможно, основного языка, из которого возникли все остальные. Я смог понять достаточно, чтобы порадоваться, что не смог понять больше.
Мир, призванный этим ужасным Словом, открылся для рождения монстров. Ужасные создания появились, топая, прыгая и выскальзывая из-за деревьев позади Лилит.
Они возвышались над нею и медленно просачивались мимо ее ног, огромные, чудовищные и совершенно отвратительные, даже по стандартам Темной Стороны. В них были собраны все запретные комбинации животных, ящериц и насекомых, жестокие и уродливые сверх всяческого представления. Выпирающие мускулы, раздутые как раковые опухоли, под гноящейся плотью. Темные, покрытые панцирями существа на изломанных ногах, со сложными челюстями, неистово двигающимися под многочисленными глазами. Высокие веретенообразные создания выбрались из леса, покачиваясь на трех ногах и размахивая длинными щупальцами, похожими на шипастые кнуты. И пока они шли, взорвалась темная земля пустоши. Огромные белые черви с рядами человеческих рук, гниющие громадины размером с кита, мотающие головами на длинными зубчатых позвоночниках. Существа с крыльями летучей мыши вываливались из ночи с изяществом хищников, а по небу носились ужасные силуэты, загораживая звезды и стрелой мелькая на фоне полной луны.
Воздух наполнился зловонием крови, отбросов и серы. А Лилит разглядывала их и улыбалась.
Неожиданно я понял, что Сьюзи прицелилась и готова открыть огонь по ним. Я быстро пригнул стволы и вынужден был с ней бороться, чтобы удержать их направленными в землю. Я знал, что лучше попробовать и убрать дробовик от нее подальше. Наконец, она прекратила борьбу и, тяжело дыша, уперлась в меня взглядом.
— Дай мне застрелить их! Нужно их перестрелять, как всегда!
— Я думаю так же, — сказал я, глядя на нее в ответ. — Но мы не можем им позволить заметить нас. И я более, чем уверен, что большинство из них даже не заметят стрельбы из дробовика.
Она с неохотой кивнула неохотно, а я осторожно отпустил ее оружие. — Я загрузилась проклятыми и благословенными патронами, — сказала она, слегка дуясь.
— Даже с учетом этом. Я знаю, кто эти существа, Сьюзи. После изгнания из Эдема Лилит спустилась в Ад, возлегла там со всеми демонами и в свое время дала жизнь все монстрам, которые изводят Человечество. Эти создания там… — ее дети.
— Как ты можешь быть настолько уверен в этом? — спросила Сьюзи.
— Я чувствую, — ответил я. — Я знаю это так же, как знаю свое собственное имя. В нашем времени они будут Силами и Владыками, а многие из их потомков станут вампирами, оборотнями, гулями и прочими хищниками Темной Стороны.
— У меня есть несколько действительно мощных гранат…
— Нет, Сьюзи.
Она фыркнула, а потом сосредоточилась на чудовищных созданиях, взмывающих и падающих Лилит. — Что ж, — наконец сказала она. — Дети Лилит. Твои единокровные братья и сестры. Они — аудитория, которую она ждала.
Лилит оглядывала корчащуюся, пульсирующую толпу перед собой, и ее широкая улыбка была столь же холодной и отстраненной, как и она сама. Она, наверное, о чем-то думала, о чем угодно. Наконец, она совершила несколько кратких яростных жестов, и толпа раскололась надвое и отступила назад и в стороны, когда Лилит нахмурилась, концентрируясь, и произнесла еще одно Слово. Даже ее чудовищные дети съежились от его звучания, а я почувствовал, как сама реальность и задрожала, поскольку Лилит вложила в него свою жуткую волю. Весь лес, как живое существо, шевелился и стонал от боли, а потом, лишь за один ужасный момент, Лилит дала жизнь Темной Стороне одним усилием воли и решимости.
Огромный город внезапно заполнил пустошь от края до края, сияя ярко, как солнце, массивный и витиеватый, единственное в своем роде создание чуда и красоты. Это было зрелище, состоящее из больших сверкающих башен и массивных мерцающих куполов, тонких простых дорожек и безумно изящных дворцов — великолепный идеальный город, творение из снов, воплощенное в реальности в камне и дереве, мраморе и металле. Он был великолепен, как города, которые мы представляем, мечтая об отдаленных местах. Все его формы были изогнутыми, гладкими и округлыми, почти органичными, здания возносились и опускались, как волны искусственного моря, и ни одно из них не было похоже на другое. Город, созданный Лилит, было нечеловечески прекрасен и порочен — как и она сама.
— Это… совсем не то, чего я ожидала, — сказал Сьюзи. — Он ошеломляет. Город света и сияния. Как могло что-то столь изумительное стать в нашем времени прогнившим городом?
— Потому что перед нами не город, — сказал я. — Это — идеал. Никто в нем не живет. Никто никогда не жил. Это — просто скелет, стерильное неизменное место, созданное, чтобы смотреть и восхищаться, а не жить — даже если Лилит еще этого не осознала. Большинство пропорций не соблюдены, ничто не может быть вместе, вот те башни, например, стоят лишь потому, что Лилит верит в это. Улицы, наверняка, никуда не ведут, и я сомневаюсь, что оборудовала хоть одну комнату практическими аспектами жизни — обычными входами и выходами, сточными трубами и мусоропроводами. Нет… это — тупик похожий на красивое кладбище. Разве ты не чувствуешь его безразличие? Это — лишь идея Лилит о городе, фантазия, вставленная в реальность. Неудивительно, что Человечество в конечном счете разрушит все это и построит новое.
— Идеал, — медленно сказала Сьюзи. — Как человеческое тело, которое она сделала для себя?
— Хороший вопрос, — ответил я.
— Но… что легло в основу этого города? — спросила Сьюзи, сильно нахмурясь. — Вокруг еще нет никаких человеческих городов, чтобы вдохновить ее.
— Еще один хороший вопрос. Не думал, что ты обратишь внимание. Предположим… что это может быть материальным отражением известных ей мест. Рай, Ад, Эдем. Земная версия духовного идеала. Прото-город, существующий исключительно в нашем воображении, проблеск ожидаемого лучшего места… Знаешь, Сьюзи, мы начинаем слишком погружаться в философию.
— Ага, — сказала Сьюзи. — В этих водах можно утонуть.
— Посмотри на звезды, — внезапно сказал я. — И луну, сияющую сверху на новую Темную Сторону. Они все те же — обычное естественное вечернее небо, которое мы видели еще до появления Лилит. Ничего не изменилось. И это не те звезды и луна, которые мы привыкли видеть на нашей Темной Стороне.
— И?
