со всевозможными сторонними личностями; а к прочему, он не меньше, чем я, замешан в нарушениях городского законодательства. Принятыми им взятками можно покрыть строительство пары мостов. Словом, не думаю, что он мне откажет.
— И? — уточнил Курт хмуро. — Каким образом он поможет делу?
— Пошлет доктору повестку с требованием определенного числа в определенный час явиться в здание ратуши для обсуждения текущего положения дел в связи с договором ренты.
— Хорошо сказано, — заметил он, покривившись в усмешке. — Крайне туманно, но весьма пугающе. Полагаешь, канцлер сможет продержать его в ратуше пару часов?
— Зальц человек занятой, — пожал плечами фон Вегерхоф. — Невзирая на назначенный час — ведь всякое может произойти, он может оказаться поглощен внезапным и весьма срочным делом, из-за чего доброму доктору придется, к сожалению, обождать, прежде чем его примут. Ну, и его дело также не назовешь скорым, особенно, если я прав, и с выплатами он запаздывает хотя бы изредка.
— Вот видите, майстер Гессе, — произнесла Адельхайда фон Рихтхофен наставительно, — все вполне разрешимо при приложении некоторой фантазии.
— Я навещу канцлера теперь же, — продолжил стриг, не дав ему ответить очередной сардонической эскападой. — И сегодня сообщу, как все прошло, а также время нашего сбора, если прошло удачно. Пришли Лотту к рынку, на обычную точку.
— Это еще кто? — вклинился Курт недовольно. — Сколько в Ульме народу, о котором мне неизвестно?
— Лотта — моя помощница, — пояснила Адельхайда снисходительно. — Вы видели ее — моя «горничная».
— Она что же — в должности помощника следователя?
— Вы так мило удивляетесь, майстер Гессе, — заметила та, приподняв руку и дважды постучав в стенку повозки. — Словно и в самом деле не ожидаете от Конгрегации подобных проделок.
— Я не удивляюсь, — возразил он, выдавив из себя неискреннюю, черствую улыбку. — И вполне понимаю, что все может быть — и стриг, носящий звание пса Господнего, и женщина со званием Господней…
— Гессе, — тихо осадил его фон Вегерхоф, и он прикусил язык, отведя взгляд и бесясь оттого, что в глазах напротив не проявилось хоть тени обиды или озлобления.
— Итак, — улыбнулась Адельхайда безмятежно, — условимся на этом. Есть еще предложения или поправки?.. Нет, стало быть, — кивнула она, услышав в ответ тишину, и снова легонько стукнула в стенку. — Время уточнит Александер, место встречи — угол кладбищенской улицы и складской; там довольно безлюдно и оттуда два шага до дома доктора Штайна. До завтра, мальчики.
Повозка замедлила ход, и Курт выпрыгнул из тесного сумрака первым, позабыв попрощаться.
— Что за мальчишества, — укоризненно выговорил фон Вегерхоф, ступив на подсохшую утоптанную землю следом за ним. — И ни капли учтивости.
— Не страшно, — отозвался он безучастно, — твоей с лихвой хватает на двоих. Так вот, значит, как выглядит стриг на задних лапках.
— Это называется вежливостью, — пояснил тот со вздохом. — По отношению к сослуживцу, достойному уважения. Твои же выпады выглядят, pardon, глупо; ты предвзят.
— Ты тоже.
— С'est-a-dire[97]?
— С первого, самого поверхностного взгляда видно, что ты по ней сохнешь, — пояснил Курт снисходительно. — Вот только ей это ни к чему. У нее есть
— Да, — усмехнулся стриг. — Ты прав. Адельхайда дама интересная.
— Я сказал не это.
— Comme tu veux[98], — согласился тот, расплывшись в улыбке, и чуть повысил голос, не дав ему возразить: — До вечера. Я загляну сегодня в трапезную залу твоей гостиницы и расскажу, чем увенчалась беседа с Зальцем.
Ульмский канцлер, по словам фон Вегерхофа, сдал позиции за четверть часа, противясь более ради сохранения остатков достоинства, нежели и впрямь надеясь увильнуть от возложенной на него миссии, и следующим днем, стоя за углом дома в конце улицы, можно было наблюдать, как немолодой человек с всклокоченной седой шевелюрой и озабоченным выражением лица шагает прочь от аптекарской лавки.
— Ушел, — констатировал Курт, оглядываясь с неясным недовольством, — а нашей госпожи начальницы нет и в помине. Наверняка не нашлось румян в тон сапогам.
— Я не пользуюсь румянами, майстер Гессе, — откликнулась знакомая усмешка, и он едва не подпрыгнул от голоса за самой спиной. — Если же в них внезапно возникнет необходимость, довольно будет просто припомнить некоторых представителей Конгрегации. Краска стыда за кого-либо выглядит натуральнее.
— Самокритика говорит только в вашу пользу, госпожа фон Рихтхофен.
— А ну-ка, потише, друзья, — осадил стриг укоризненно. — Не время для пререканий. Работа ждет. Через пять минут — у двери черного хода.
— Для чего?
— Для того, майстер Гессе, чтобы войти внутрь, как несложно догадаться; запасная же дверь меньше просматривается из соседских окон.
— А окна лавки — и вовсе в слепой зоне.
— Ставни заперты изнутри, и на них нет замка, который можно взломать.
— Боже ж мой… — вздохнул Курт с показным утомлением. — Неужто ж я, желторотый oper, должен растолковывать такие простые вещи величайшему агенту имперской разведки и старому хрычу с вредными привычками?.. Ставни не
— Откуда такая уверенность?
— Стало быть, только я один, узнав, куда намереваемся идти, пришел сюда обследовать место? — уточнил он, откровенно наслаждаясь своим звездным часом. — Что значит хорошее воспитание и золотое детство… Вчерашним вечером, к сумеркам, я явился к лавке и успел рассмотреть отворенные ставни до того, как старик стал закрывать окна и запирать двери. На ставнях у него вертушки, не крючки; хотя, разница невелика, и то, и другое приподнимается без особенных усилий. Главное — не засовы или задвижки; это было бы хуже.
— L'experience fait le maitre[99], — вздохнул фон Вегерхоф, и он счел возможным милосердно сбавить тон, пояснив почти дружелюбно:
— Мой опыт приходится на то время, когда следовало двигаться путем наименьшего сопротивления. Наименьшей опасности и — трудности; взлому надо было еще научиться, а ставни открывались на раз. Так на чем порешим? колупаем замки на глазах у соседей или входим в окно?
— Полагаю, на сей раз нам придется подчиниться вашим указаниям, майстер Гессе; вы в своей стихии.
— Мне казалось, шпионская работа предполагает умение…
— Предполагает, — кивнула та, не дослушав. — Однако, как вы сами заметили, мы подходим к одному вопросу по разным мостикам. Шпионская работа все больше штука сложная, и первым делом в голову приходят варианты разрешения тоже непростые. Боюсь, однажды дойдет и до того, что я стану взламывать незапертую дверь или лезть через стену при распахнутой калитке, чего вы, с вашим умением найти вариацию попроще, явно не сделаете… Жду вас у лавки.
— Это она грязью облила или посыпала цветами? — уточнил Курт, когда та вновь скрылась из глаз; фон Вегерхоф вздохнул:
— В грязи она без надобности руки не марает, а на цветы потратится только в случае похорон. Учти — на будущее. Пригодится.
— Это в каком смысле?
— Дети… — тяжело усмехнулся стриг и отступил назад, исчезнув за углом пустующего склада и тем
