профессионально, но не Брюс Ли и не Чак Норрис. Просто человека этому научили, да не так, чтобы напоказ на парадах о голову бутылки бить, а всерьёз, для хорошей драки с умелым противником.
Что ещё? Так сразу в голову и не приходит.
— Куришь? — спросил Станислав.
И Тимофей, уже было вскинувшийся, чтобы ответить на глупый вопрос, вдруг осознал, что он задан не ему.
— Угостишь?
— Почему бы и нет?
Начальник дал ведьме сигарету, и они закурили.
Ну вот, нащупывая в кармане зажигалку, не без горечи подумал Тимофей, уже спелись. Нашли друг друга два одиночества. А он, значит, опять остался не у дел? Ну конечно, обычный сталкер. А ведь они одним миром мазаны.
Прикурив сигарету и сделав первую затяжку, он не удержался, посмотрел вверх. Там, на потолке, разбуженные выбросом, светились яркие узоры, смахивающие на рисунки галактик. Когда Тимофей учился в школе, их класс как-то водили в планетарий. И галактики в нём были точно такими. Вот только, кажется, они потихоньку тускнеют. Не правда ли? Значит, выброс уже закончился. Сейчас выходить на поверхность смысла нет. Лучше уснуть. А вот утром всё и начнётся.
В той стороне, в которой был шкаф, послышалась тихая возня. Прежде чем мужчины успели на неё отреагировать, ведьма быстро сказала:
— Не надо. Они поедят и уйдут. Я с ними договорилась.
— А если их ещё и свинцом угостить? — спросил сталкер.
— Тогда они придут все, и мало не покажется, — послышалось в ответ. — Не трогайте их. Они поедят и уйдут. Обещаю.
Тимофей хотел было ещё что-то сказать, но потом передумал.
Какой смысл чесать языком? Он здесь не хозяин, а всего лишь на положении «унеси, принеси, пошёл на фиг». И вообще у него своя тропа.
Земля в подвале была не холодная. Он положил под голову вещмешок и лёг на бок. Теперь можно было наблюдать за возней возле шкафа. Там двигались какие-то небольшие, трудноразличимые тени, смахивающие на маленьких человечков. Вот они перестали мелькать, и стало видно, что косточек больше нет. Всё унесли.
— Теперь можно спать, — сказала ведьма. — Больше они этой ночью не придут. Я посторожу.
Верить ей не следует, но выхода иного нет, подумал Тимофей. Спать ему хотелось просто неимоверно. День сегодня был тяжёлый, а завтра скорее всего придётся ещё солонее. Почему бы перед этим немного не давануть массу? И ведьма обещала…
Уже почти заснув, он на мгновение вернулся в реальный мир и очень как-то отстранённо и спокойно подумал, что он всё ещё один. Об этом следует помнить и ни в коем случае не надо расслабляться. Те, с кем он сейчас рядом, ему не родственники и не закадычные приятели. Да и поход с ними очень быстро закончится. После этого надо будет уходить из Зоны, и надолго. Пока не забудут о том, что он отмечен. Для того чтобы там, в обычном мире вне Зоны, не впасть в бедность, он должен заработать деньги здесь и сейчас. Как можно больше. Не упустив ни одну возможность. Он не упустит. Никогда не упускал. Даже такую, которая ему совсем не нравится. Более того, попытайся ему кто-то предложить устроить подобный фокус с собратом-сталкером, пусть даже, к примеру, и из клана «Свобода», он бы тому, кто такое предложение сделал, мог и морду пощупать. Но эти двое — чужие. На них законы братства не распространяются. Так в чём же дело?
16. Прогулка под утро.
Станислав Лапин
Стас проснулся от того, что к щеке его прикоснулась чья-то рука. Повернувшись на бок, он открыл глаза и увидел перед собой лицо Анны. Света в подвале заметно поубавилось, но пока ещё до темноты было далеко.
Получалось, до утра было ещё какое-то время, но не очень много.
Ну, хорошо, три часа сна тоже большое дело.
— Тебе чего? — тихо спросил Стас.
Вместо ответа ведьма приложила палец к его губам, а потом показала рукой в сторону выхода.
Тут всё было ясно совершенно. Ему надлежало молчком встать и вместе с ней выйти наружу.
Зачем?
Ах да, она же говорила о посеве. Значит, время для него настало. И конечно, сеять лучше до света. Обильнее взойдёт.
Стараясь не шуметь, охотник поднялся. Спал он одевшись, даже не сняв с пояса амуниции. Только расстегнул, чтобы легче дышалось, молнию на куртке. Поэтому для того чтобы собраться, ему было достаточно лишь повесить на плечо ружьё. Что он тотчас и сделал, мимоходом взглянув на Тимофея и убедившись, что тот спит. Автомат у него был под рукой, а самое главное, при его везении сталкера можно оставить здесь одного вполне спокойно. Никто ему вреда причинить не сможет. Да и люк они за собой закроют.
Всё это Стас обдумал, тихо шагая к выходу из подвала. Ведьма была уже там, скользнула так неслышно, словно двигалась и вовсе не касалась пола подвала. Как тот курьер, которого они с Толстячком вчера ловили.
Неужели это было вчера? А сегодня — Зона. И… посев. Неужели это и в самом деле то, о чём он подумал? Да нет, быть не может.
Ведьма стояла у люка. Здесь было так темно, что он даже не мог рассмотреть её лица. Просто тёмный, неподвижный силуэт.
— Что дальше? — шепнул он.
— Выходим наружу, — одними губами прошептала она в ответ. — Не стукни дверью. Дуэнья проснётся.
О как. А ведь она, пока не попала в Зону, была начитанной девочкой. Кто такая дуэнья знает.
Крышка люка давила тяжестью, но силы Стасу было не занимать. Осторожно её приподняв, он выбрался наружу и даже придержал, давая ведьме возможность выбраться. Потом беззвучно опустил крышку обратно, придерживая за приваренное к ней кольцо.
Они постояли рядом. Ведьма словно бы вслушивалась, даже слегка приподнявшись на носках, словно собираясь взлететь. Вот она что-то там своё определила, быстро оглянулась, словно выискивая какие-то ориентиры, и махнула рукой в сторону протекавшей неподалёку речушки, глубиной, что только воробью ноги помыть, да и шириной почти соответствующей.
— Зачем туда? — спросил Лапин.
Он уже увидел, что горизонт слегка посветлел, но до наступления утра ещё оставалось время. То есть, фактически была ещё ночь. А шляться по Зоне ночью, да ещё после выброса, не очень хорошая идея. Шансы нарваться на какую-нибудь тварь, жаждущую набить твоим мясом желудок, очень велики.
Хотя с ним ведьма. Она знает. Вот только что именно?
— Так надо, — сказала Анна. — Пойдём, не бойся.
А он, между прочим, и не боится. Почти не боится.
— Именно к воде? — всё же уточнил Стас.
— Да, к воде. Не бойся, не съем.
— Я и не боюсь.
Что ещё он мог сказать на такие слова? Когда это он любовных приключений боялся? Только всё ли он правильно понял? Имеет ли предстоящее отношение к любви? Что-то сомнительно. При желании всё можно было обделать в дальнем углу подвала. Там ничего не видно. Ну а звуки… все они люди взрослые.
