научился управлять контролёром, не убил, а именно подчинил? Да нет, такого не бывает. Создания Зоны подчиняются только ей самой, Зоне. А в том случае, если бы она управляла контролёром, то, конечно, смогла бы их отсюда убрать.
Значит… получается, кто-то посмел бросить Зоне вызов, кто-то наложил лапу на её создание и заставил его работать на себя? Кто? И зачем? И если предположить такое, то тогда их присутствие здесь вполне объяснимо. Для того чтобы остановить некоего человека или группу людей, бросивших ей вызов, Зона собрала вместе трёх человек, на которых наложила свою метку, кому дала особые способности. Сделала это, вроде бы незаметно и неявно, как это она умеет. Ловко вплела свою волю в определённую цепь, кажется, никак между собой не связанных событий.
Или это только шутки её больного воображения?
Она двигалась дальше, со всей возможной осторожностью, там, в мысленном мире, продвигаясь всё ближе к центру Зоны. Ей нужно было всего лишь получить подтверждение своим выводам, не больше. И наткнулась на стену, которая мягко, но непреодолимо отшвырнула её в обратном направлении, не пустила дальше определённой границы.
Вот так, да. Хотя если Зона желает именно этого, кто она, чтобы с ней спорить?
Анна открыла глаза. Окружающий мир, как это частенько бывает после таких путешествий, показался ей на удивление светлым и чётким, словно контуры видимых ей предметов были обведены тоненькой чёрной каймой. Это ощущение держалось всего несколько мгновений, а потом пропало.
— С тобой всё нормально? — спросил охотник.
— Ещё как, — буркнула ведьма. — В обморок падать не собираюсь.
— Да я не это имел в виду.
— А я — это, — буркнула она.
Вот раздражало её, когда кто-то пытался о ней заботиться, когда она этого не желала.
— Всё нормально, — сказал Стасик.
Анна внимательно вгляделась в его лицо. Никакой обиды на нём не читалось. Ну и замечательно. Всё и в самом деле нормально.
Потом она прислушалась и попыталась определить, чем занимается сталкер. А тот уже спускался по лестнице, причём шаги у него звучали тяжело, а ступеньки лестницы скрипели весьма жалобно.
Что это с ним? Навьючил на себя всё, валявшееся в штабе? Или обнаружил немереные запасы пива и сейчас их сюда волочет?
Пиво, кстати, было.
После того как Тимофей спустился с лестницы, первое, что Кошкина увидела, был медленно выползающий из дверей широкий, плоский ящик, на котором словно на подносе стояли две бутылки пива. Земли он не касался, словно бы плыл над ней наподобие подноса.
Ещё через мгновение всё стало более-менее ясно. Ящик нёс Тимофей, причём держал он его одной рукой, словно заправский официант. На сталкере был странный пятнистый комбинезон, делавший его более широким, массивным и, кажется, даже добавивший ему росту. Впрочем, последнее было объяснимо. Внизу комбинезон без видимых швов, как у костюма химзащиты, переходил в массивные ботинки на очень толстой подошве.
— Офигеть! — воскликнул охотник. — Экзосклет!
— Именно так, — довольно улыбаясь, сообщил сталкер.
Вид у него был словно у кота, вдоволь наевшегося свежей сметаны.
— Здорово. — Стасик взял с ящика, который придвинулся к нему не без грациозности, бутылку пива, открыл её и сделал глоток. Анна шагнула к ящику, взяла вторую и, зацепив пробкой за край борта тележки, мгновенно её сковырнула.
— Стоп, — вскричал Тимофей, — это моё пиво. Мы договаривались, что одна бутылка будет вам, а вторая мне.
— Разве? — спросила ведьма.
— Ну, я так хотел…
— Обрыбишься, — сообщила Анна. — Ты и так вон какую ляльку огрёб. Теперь можешь драться на кулачках хоть с батальоном бандитов.
— Зачем на кулачках? — ухмыльнулся тут же забывший о пиве сталкер. — Есть оружие и покруче.
Он опустил ящик на асфальт, откинул его крышку и вытащил шестиствольный пулемёт, какие обычно ставят на вертолёты.
— Ух, ты, — пробормотал Станислав. — M134, миниган.
— Он самый, — подтвердил Тимофей. — Калибр — семь шестьдесят два миллиметра. Блок стволов вращается по системе Гатлинга, вес более двадцати киллограмов.
— А патроны? — тут же спросил охотник. — Патроны есть?
— Конечно, наверху целый короб, полный, ну, знаешь, беззвеньевая подача патронов по патронопроводу. И к нему ещё несколько запасных цинков. Всё как на морском дне. Нет, даже лучше.
— Это кого они убили? — задумчиво промолвила Анна. — Кого-то крутого. Каким образом? Если он был так здорово прикинут и вооружён, то как они его уложили?
— Ну, от выстрела из обреза в затылок не спасает даже экзоскелет, — сказал Стасик. — Особенно если стреляют в упор.
— Не подходит, — высказался Тимофей. — Так прикинут может быть только очень опытный сталкер. Возможно, военный сталкер. Он всякую шантрапу к себе не подпустит, едва увидев, покосит, словно траву поутру.
— Тогда кто его убил? — спросила Анна.
Стасик пожал плечами.
— Может, контролёр? Если предположить, что он шёл к блокпосту именно этой дорогой, то тогда всё сходится. Спел он сталкеру колыбельную. Потом пришли бандюки, обобрали труп и на радостях сели это дело отпраздновать.
— Ха, — сказал сталкер. — А мы, значит, им всю малину обгадили?
— Что-то типа того. — Охотник снова приложился к бутылке, сделал изрядный глоток и передал её Тимофею. — На, глотни, за ветер добычи, за ветер удачи…
Сталкер осторожно принял у него бутылку, глотнул в свою очередь из неё и сказал:
— Там было два ящика, в одном лежал костюм, а в другом пулемёт.
— Так вот откуда у них тот артефакт, — сказал Стасик.
— Ну да, — подтвердил Ковальский. — Я, значит, заглянул в один из них, а там… В общем, костюм — мне, а пулемёт могу отдать тебе.
— Его только в таком костюме и таскать, — сообщил Станислав. — Забыл, что без него, если начнёшь стрелять, эту дуру просто не удержишь, на ногах не устоишь? Я только один раз видел, чтобы у кого-то получался такой фокус. В старом штатовском фильме «Хищник» со Шварцем один типус из подобной штуки садит. Правда, потом кто-то из создателей фильма проговорился, как дело было. Его, для того чтобы он устоял на ногах, привязывали к вбитой в землю подпорке.
— Значит…
— Ну да, присваиваю тебе очередное звание «младший терминатор», — улыбнулся охотник. — Носи с гордостью и по мере сил соответствуй.
— Есть! — Сталкер тут же отдал честь.
— К пустой голове руку не прикладывают, — сообщил Станислав.
Анна тихо хмыкнула.
Мужчины до старости — дети. Ничего с ними не поделаешь. В каких бы испытаниях они ни побывали, какими бы взрослыми ни казались, всё равно… Нет, не будет она сейчас об этом. Не время и не место. Вот потом, когда вернётся в свою нору. Вот там можно что угодно. Например — поплакать. Тихо, чтобы никто не слышал.
Нет, забыть сейчас… забыть.
— Хорошо, что граната туда не долетела, — сказала она, для того чтобы сказать хоть что-то.
— Какая граната? — спросил Станислав. — Та, что взорвалась под козырьком, на котором Тимофей должен был сидеть, и здорово его покоцала?
