есть на всех словах, которые заставляют вас или кого-то другого включить внимание и направить его куда- либо.
– И что потом с этими словами делать?
– Ничего. Просто фиксировать. Любыми способами. Например, можно, услышав такое слово, щелкнуть пальцами, или топнуть ногой. Или просто мысленно сказать себе «вот оно».
Когда Александр закончил рассказ, Алексей спросил:
– И что за тайну он потом вам открыл?
– Тайну? – переспросил Александр.
– Ты сказал, что он не успел на том уроке рассказать, как такие трюки распознавать. И обещал на следующем.
– А, ты об этом… Он заставил нас переводить свое основное восприятие на кинестетическое.
– Это как?
– Там целый комплекс упражнений. Но я, если честно, так и не успел этим заняться. Не до того было.
– Но ты их хотя бы помнишь?
– Так… смутно. Но можно восстановить. Суть-то я понял. Только в них нет никакого смысла, если не тренироваться. Как говорил наш преподаватель: «Приобретение гантелей не гарантирует вам накачку мышц». Ты что, хочешь всерьез этим заняться?
– Хочу! – Глаза Алексея загорелись.
– А зачем? – спросил Александр. – Чтобы народ обманывать?
– Ну-у-у-у… – Алексей пожал плечами. – Было бы умение, а куда применить придумаем.
– Да, нет! Все как раз наоборот! – усмехнулся Александр. – Был бы смысл – умение придет.
– Тебе жалко сказать, что ли? – обиделся Алексей.
– Да сказать-то не жалко… только в двух словах не поймешь, а так, чтобы понял, времени надо много.
– Ну, скажи, для начала, в двух словах, – не отставал Алексей.
– Надо для каждого визуального и аудиального сигнала создать в теле сигнал кинестетический. Все понял?
– Э-э-э…
– А я тебя предупреждал.
– Ну, расшифруй хоть маленько-то…
– Хорошо. Давай, когда вся эта история закончится, приедешь ко мне, и мы с тобой в тишине и спокойствии эту тему рассмотрим. И сразу же потренируемся. А так ты все равно не запомнишь… да и мне вспомнить надо. Хорошо?
– Договорились.
Александр вышел из палаты Алексея. Идя по коридору, он вдруг ощутил, что сердце забилось как-то не так и в области загривка забегали мурашки. Александр остановился и прислушался, если, конечно, слово «прислушался» можно применить к явно кинестетическим ощущениям. Что-то очень знакомое почувствовал он в этой комбинации телесных сигналов… вот только что? Пока он размышлял, тело рефлекторно обернулось, и он увидел в другом конце коридора невысокую полноватую женщину с шваброй в руках. Смутившись, она развернулась и скрылась за поворотом.
Александр бросился за ней, но когда добежал до поворота, понял, что потерял ее. Остановившись на лестничной клетке, он с удивлением задал себе вопрос: «А зачем?» Придя в себя, он понял, что силуэт женщины удивительно совпадал с тем образом, который он видел в зазеркалье заброшенного особняка. Более того, именно такими мурашками отреагировало его тело тогда, когда он спиной ощутил взгляд призрака Надежды. Поняв зачем, Александр задумался, куда бежать дальше: вверх по лестнице или вниз? Что-то подсказывало ему, что Надежда ушла наверх, но пойти почему-то захотелось вниз. Александр пожал плечами и начал спускаться. Он постоял немного на первом этаже, поизучал витрину аптечного киоска, а потом решил выйти, подышать свежим воздухом.
На улице он увидел скучающего оператора, который задумчиво курил, сидя на скамейке. Рядом стояла профессиональная видеокамера на треноге. Александр похлопал себя по карманам, как будто бы ищет сигареты, и расстроенно сморщился.
– Ну елки-палки! – как бы сам с собою заговорил он. – Забыл… Слушай, закурить не дашь… А то спустился курнуть, а сигареты забыл в другом халате.
– Что у тебя несколько халатов? – усмехнулся парень, доставая пачку сигарет.
– Да… в инфекционное в одном халате, в реанимацию в другом. Вот и переодеваюсь целый день туда- сюда.
– Ясно. А сейчас ты откуда? Не из реанимации случайно?
– Оттуда, – кивнул Александр.
– Не очнулся там этот… Лисицын?
– Не-а… – Александр сделал затяжку и замер от того забытого удовольствия, когда никотин разливается по жилам. «Как бы не втянуться обратно», – подумал он, вспоминая, с каким трудом удалось избавиться от этой губительной привычки. Лежа в госпитале, весь продырявленный и зашитый, он не меньше, чем от ран, страдал от того, что ему не давали курить. Но вместе с ранами за два месяца исчезла и эта привычка. Поэтому, выписавшись из госпиталя, он решил больше не начинать. А вот теперь зачем-то, еще даже и сам не понимая зачем, снова попросил сигарету.
– А когда он, примерно, очнется? Как думаешь? – спросил журналист.
– Да бог его знает. А тебе зачем?
– Да задолбало уже сидеть тут.
– Ну, так и шел бы домой.
– Ага! Велено сидеть и ждать. Спецзаказ.
Александр пожал одним плечом, делая вид, что ему это совсем не интересно, и снова затянулся.
– И кто заказал? – как бы просто для поддержки разговора, усмехнулся он.
– А, не знаю… – махнул рукой собеседник. – Мое дело маленькое. Включить камеру и отснять интервью. А вопросы у Натахи.
– Вопросы? – Александр вскинул брови. – А Натаха – это та красавица, что сидит в ординаторской?
– Не знаю, как насчет «красавицы», но блондинка классическая.
– В смысле?
– В смысле, что как журналистка – полный ноль, зато по телевизору красиво смотрится. Перед интервью сидит, вопросы по бумажке зубрит.
– А вопросы-то хоть сама придумывает?
– Ну, ты скажешь! – усмехнулся парень.
Александр сделал еще одну длинную ностальгическую затяжку. Разум его замер. Когда он говорил Алексею о том, что журналисты «заказные», он на самом деле так не думал, просто болтал. А оказывается, так оно и есть. И что он теперь должен делать с этой информацией? Александр погасил недокуренную сигарету, кивнул собеседнику и встал.
– Ладно. Пойду дальше реанимировать Лисицына. Давай, не скучай!
Первым делом ноги понесли его в ординаторскую. Там, на диване, с помощью какого-то бульварного романа коротала время блондинка-журналистка. Она была в полной боевой готовности, накрашена и напудрена. На вошедшего Александра «звезда» не обратила никакого внимания.
Включив чайник, Александр сел за стол напротив красавицы и, подперев голову рукой, начал пристально и бесцеремонно ее разглядывать. Девушка сначала делала вид, что не замечает его, но легкая кривизна губ и остановка глаз где-то посреди страницы выдавала ее внутреннее напряжение. Наконец она раздраженно спросила:
– Ну что вы меня рассматриваете? В музее, что ли?
– Ах, барышня! Да вас ведь каждый день по телевизору тысяча человек рассматривает. Пора бы уже и привыкнуть. Но заметьте, никто не приглашает вас попить чаю. А я вот хочу рискнуть.
– Во-первых, не тысяча, а сто тысяч, согласно рейтингу нашего канала, – надменно улыбнулась журналистка, – а во-вторых, я сюда не чай пить пришла.
