скромнее, чем от ракетного обстрела «Градами»! Фонтаны огня, дыма и камней взметаются до небес, а когда опадают – остается лишь Сталинград в миниатюре.
А вот теперь – вперед!
Штурмовые группы в составе нескольких автоматчиков и одного десантника с «Печенегом» устроили жесткую зачистку.
Рассыпая дымящуюся медь гильз из затворов, яростно плевались раскаленным свинцом автоматы десантников. Глухо хлопали «подствольники». «Братишки» били короткими и точными очередями.
Однако боевики феноменально живучие твари. Даже из развалин продолжают вести хоть и разрозненный, но яростный огонь!
Бесшумно на фоне всеобщего грохота работают снайперы, выбивая моджахедов. Один выстрел – одна пораженная цель.
– Вперед!!!
Десантники уже зацепились за окраины горного селения. Со всех сторон трещали автоматы.
Я тоже бежал вместе со всеми, непрерывно стреляя. У меня на плечах болтались две сумки санинструктора, каждая из них вмещала запас медикаментов и комплекты первой помощи на двенадцать раненых. Позади топали мои санитары, тоже навьюченные боеприпасами и фельдшерскими укладками с медикаментами. Земля под ногами взметывается чередой пыльных фонтанчиков – из ближайшей полуразрушенной халупы ударил пулемет.
– Ложись! – один из «братишек» дернул меня за рукав, прикрывая от губительного огня.
Я перекатился, вскинул автомат и ударил длинной, в полрожка, очередью. Пули прошивают хижину огненной строчкой. Рядом грохает «подствольник», и пулемет захлебывается, заткнутый прыгающей подствольной гранатой ВОГ-25 П. Другой «братишка» вскакивает и для верности швыряет внутрь РГД. Вспышка, приглушенный хлопок взрыва, из хижины валит черный дым.
Сейчас все решала огневая мощь «братишек». Не случайно наша усиленная десантно-штурмовая рота была насыщена тяжелым вооружением. Станковые автоматические гранатометы, крупнокалиберный пулемет и дальнобойный снайперский комплекс, обилие реактивных штурмовых гранат – все это позволяло нам вести уверенный огневой бой с превосходящими силами противника.
Несколько десантников в нашей роте, в порядке эксперимента, были вооружены новыми «помповыми» гранатометами ГМ-94. Это было весьма оригинальное оружие для обеспечения огневой поддержки пехоты в условиях ближнего боя, а также проведения спецопераций. Оно представляло собой массивное нарезное «ружье» калибра сорок три миллиметра с перезарядкой подвижно-скользящим цевьем. Ручной гранатомет ГМ-94 был разработан в Тульском КБ приборостроения в начале 1990-х годов на базе помпового боевого ружья РМБ-93. Оно тоже было создано в Тульском КБП, но в армии или в подразделениях поддержания порядка новое ружье оказалось невостребованным.
А вот у нас «помповый» гранатомет оказался весьма кстати. Десантники оценили мощное, эффективное и сравнительно компактное оружие.
Вот и сейчас двумя выстрелами из ГМ-94 десантник развалил к чертовой матери хижину, в которой засел пулеметчик-ваххабит с ПКМ. Полыхнуло знатно! Огненные фонтаны взрывов превратились в настоящий протуберанец, который уничтожил все вокруг.
Основным назначением нового гранатомета стало уничтожение противника в условиях городской застройки, в подвалах, дотах или в горных пещерах, ущельях, складках местности. Также «помповый» гранатомет может уничтожать легкую бронетехнику или ставить дымовые завесы. Особенности конструкции ГМ-94 и его термобарических реактивных гранат позволяют вести огонь в закрытых помещениях или на сверхкороткой дистанции без опасения задеть самого стрелка осколками и ударной волной.
Передернув цевье, десантник дослал очередную гранату из трубчатого магазина над стволом. Коллиматорный прицел, установленный на ствольной коробке гранатомета, существенно облегчал прицеливание, а откидной приклад увеличивал удобство стрельбы. В сложенном состоянии он мог использоваться как рукоятка для переноски оружия.
Стрелок тем временем еще двумя выстрелами «накрыл» огневую точку боевиков в камнях. Яростное пламя взвихрилось над ними, сжирая человеческие тела и оружейную сталь.
Спрятавшись за большой выщербленный ветром и временем камень, десантник-гранатометчик один за другим дослал в трубчатый магазин очередные четыре заряда.
– Вперед! Поддержи огнем!
Остановившийся рядом «братишка» с хрипом падает на землю, держась руками за горло. Меж его пальцев струится кровь. Я резко обернулся и очередью скосил «духа» с английским «Буром» конца XIX века.
Потом бросился к раненому, сейчас каждая секунда на счету. «Братишки» вопросительно смотрят на меня.
Мотаю головой – плохо. Раненого колотит, глаза закатываются под орбиты, губы синеют, пульс – еле прощупывается. Остроконечная пуля, выпущенная из старой, но мощной винтовки, прошла навылет, чудом не задев ни сонную артерию, ни шейный отдел позвоночника. И все равно – кровь льется тягучими, вязкими толчками, а вместе с ней вытекает и жизнь.
– Придержите его!
Десантники прикрывают меня, высаживая патроны длинными очередями. Рядом рокочет «Печенег» пулеметчика.
Быстро наматываю на шею раненому перевязочный пакет, плотно прижимая ватно-марлевую подушечку. Бойца колотит крупная дрожь, из поврежденного горла вырываются хрипы. Блин, могу не успеть… Ну, держись же, братишка. Нашариваю в фельдшерской укладке шприц-тюбик с сильнодействующим стимулятором.
– Распори ему рукав, – отрывисто бросаю одному из десантников.
Тот быстрым движением штык-ножа раскромсал пятнистый камуфлированный рукав. Срываю предусмотрительно намотанный на приклад автомата жгут и перетягиваю предплечье раненого. Блестящая тонкая игла уходит в синюю вену. Выдавливаю из шприц-тюбика все, до капли. Кажется, дыхание становится ровнее. Еще несколько инъекций, и дело, кажется, идет на лад.
Рядом грохает взрыв, еще одного десантника отбрасывает в сторону. Так не хочется с такой родной, прогретой земли! Но делаю над собой усилие и вскакиваю – навстречу воющим в воздухе осколкам и распростершемуся на камнях солдату. Твою же мать! Камуфляж и «разгрузка» пропитаны кровью, руки и ноги загребают пыль, из горла толчками вытекает черная кровь… Я торопливо разрезаю ремешки разгрузочного жилета. Тельняшка под ним черная от крови. Комкаю бинт и прижимаю к располосованной груди, белая ткань моментально напитывается красным. У раненого гемоторакс, кровь пузырится в ране, десантника колотит крупная дрожь. Товарищи как могут пытаются помочь ему. Но все бесполезно – он умирает у нас на руках.
– Суки!!!
Детина в камуфляже и разгрузочном жилете, из-под которых виднеется бело-синий клин тельняшки, садит с колена из пулемета. Тяжелый «Печенег» плюется гильзами из затвора. Мелькают миниатюрными молниями трассеры – один через три обычных патрона.
Еще один ранен, но тут не страшно – выживет. Разрываю очередной ИПП [13]. Закончив перевязку, колю раненому промедол и противошоковое.
– Тащите его назад!
– Есть!
Теперь – рывок к ближайшему дому на окраине селения. Вокруг свистят пули, выбивают пыльные фонтанчики под ногами. Вот сука! Петляю, как заяц. Упал за камень, перебросил смотанные изолентой автоматные рожки, передернул затвор. Рядом взвилась пыль от автоматной очереди. Я развернулся и ударил вслепую коротким кинжальным огнем, резко отпрыгнул в сторону, упал и дал еще очередь. Дверь и глинобитную стену хижины прошили три десятка пуль. Я поменял отстрелянный магазин и передернул затвор.
Снова – вперед!
Десантники короткими перебежками стали продвигаться к центру кишлака. Мои два санитара и еще несколько солдат остались чуть позади. Сейчас пойдут раненые, я уже знал это по опыту. «Зачистка» –
