– Каждое сказанное слово дается мне с трудом… Но ты не волнуйся, у меня еще есть силы, и я не перестаю работать, хоть и не подаю виду.
Пьер решил, что его друг бредит.
– Будь спокоен, дружище, – снова заговорил молодой человек, – надеюсь, скоро я освобожу руку. Эти чертовы снасти не так-то просто поддаются… Но потерпи!.. Поживем – увидим, – закончил парижанин, продолжая непонятное занятие.
Страдания пленников с каждым часом становились все нестерпимее. Клетушка, в которой они были заключены и куда не проникал свежий воздух, нагретая безжалостными лучами экваториального солнца, напоминала сушильную печь. И вдруг морское течение и разбушевавшиеся волны бросили несчастный корабль на скалу. Толчок был такой силы, что в одно мгновение заросли кораллов пробили обшивку и раздробили шпангоуты[48]. Вода ворвалась в пробоины, добралась до машинного отделения, затем откатила назад, унося вместе с обломками обшивки трупы погибших.
Эта страшная дыра в корпусе корабля образовалась неподалеку от каюты, где находились оба друга. Иллюминатор разлетелся вдребезги, и огромная волна накрыла их как раз в ту минуту, когда Фрике, подняв над головой окровавленную, распухшую от бесконечных усилий руку, воскликнул:
– Победа! Одна рука свободна. Я… – Неожиданно накрывшая их волна не дала ему договорить.
После того как волны схлынули, страшная картина разрушения открылась взору Фрике. Но зато теперь обе ноги и одна рука Фрике были свободны. Он был просто счастлив. Правда, вид Пьера Легаля, ноги которого были высоко подняты, а лицо заливала кровавая пена, испугал молодого человека.
– Пьер!.. Дружище!.. – окликнул он со страхом.
Ответа не последовало.
– Пьер!.. Друг мой!.. Мой верный брат Пьер!.. – Голос несчастного юноши, еще оглушенного накатившейся на него волной, обессиленного пережитыми мучениями, длившимися пятнадцать дней и ночей, полумертвого от голода и жажды, оборвался, И он зарыдал.
Но наш друг Фрике был не из тех молодых щеголей, которые падают в обморок. Не тратя времени на бесполезные стенания, предвидя вполне резонно, что на них сейчас обрушится новая волна, он стал изо всех сил трясти моряка, не подававшего никаких признаков жизни.
– Послушай, Фрике, – сказал он, обращаясь, как часто с ним это бывало, к самому себе, – Пьер лежит на левом боку и твоя правая рука еще связана, как же тут быть?.. А, все в порядке, кажется, выход найден. Сейчас я опущусь на пол со своей разбитой койки, повернусь слева направо и схвачу беднягу. Сделано. – Подтянув к себе за рукав блузы старого боцмана, молодой человек осторожно провел рукой по его лбу и обнаружил над левой бровью небольшой порез, откуда и текла кровь. – Это пустяки, если только нет ничего более серьезного. Главное, приподнять ему голову… Черт возьми, как теперь выбраться отсюда? А вот и новая волна.
В эту минуту желтоватые воды вновь прорвались через узкое отверстие в каюту. Фрике успел лишь, повернувшись спиной к пробоине, упереться руками и ногами в стену, зажав между коленей, чтобы смягчить удар, тело своего старшего друга. Связанная рука его посинела от усилий.
– Еще одна такая волна, и я потеряю руку! – В эту минуту бретонец испустил легкий вздох, и Фрике обрадованно воскликнул: – Он жив! Право, я был уверен, что такой старый морской волк из-за какой-то ерунды не отправится в последнее плавание.
– Осторожней… ребята. Ты сам знаешь, что старых моряков не спускают в трюм… Дай мне оглянуться… Капитан… Ты слышишь меня? Тысяча чертей! Воды! – бормотал в бреду Пьер Легаль. – У меня в горле все пересохло. Смотри-ка, это ты, сынок, это ты! Ах…
К боцману вдруг вернулось сознание, он увидел, что голова его лежит на коленях у Фрике, присевшего возле него в совершенно невообразимой позе, способной вызвать зависть у самого ловкого гимнаста.
– Что за дьявольщина, где мы находимся? – проговорил Пьер с трудом.
– В нашей каюте, черт побери!
– А корабль?
– Сел на риф, дал течь, с ним все кончено.
– Ну что ж, прекрасно!
– Согласен. Для нас это единственная возможность выбраться отсюда.
– А экипаж… пассажиры?
– Не знаю…
– Что же нам делать?
– Как только ты немного придешь в себя, мы сразу же выберемся отсюда.
– Согласен, но как?
– Посмотрим. Сперва надо разработать план, а потом уж отправляться в плавание. Но времени на размышления у нас немного.
– Особенно с этим дьявольским душем. Смотри-ка, у меня идет кровь.
– Пустяки. Странно! Можно подумать, что это удар ножом. Ах, вот оно что!
– Ты о чем?
– Я и не думал, что попал в самую точку. Эта царапина на лбу сделана ножом. А вот и сам нож, – воскликнул торжествующе парижанин. – Он лежал на твоей койке. Ты поранил себе лоб о его лезвие. Но откуда он здесь взялся? Впрочем, это не важно! Во всяком случае, теперь я быстро разделаюсь с этими проклятыми снастями. Начнем, моряк, с тебя!
– П?лно, сынок. Освободись сперва от этих пут ты, а потом уж и я. Ты должен послушаться меня как старшего.
– Хорошо, – ответил Фрике и тут же принялся разрезать толстые, крепкие канаты.
Несмотря на все его усилия, работа продвигалась медленно и прошло немало времени, прежде чем он смог заняться Пьером.
– Черт побери! Ну и крепкие веревки! С великим удовольствием повесил бы на них связавших нас негодяев. Я себе все руки порезал этим ножом с двойным лезвием.
– Хорошо, что он у нас есть… Поторопись, сынок, а то у меня все плывет перед глазами…
Через четверть часа крепкие веревки в конце концов были разрезаны, а вернее сказать, разодраны. Теперь и Пьер Легаль был свободен, он поднялся, шатаясь, потянулся, глубоко вздохнул, и широкая улыбка осветила его доброе лицо.
– Ладно, хватит стоять на якоре… Приготовились к бою!.. Все по местам.
– Я готов, Пьер. Операция будет не из легких, ведь мы с тобой давно не ели.
– Постараемся сперва спуститься в камбуз. Там мы, по крайней мере, найдем немного фасоли и несколько галет.
– Странно, на корабле царит полнейшая тишина. Можно подумать, что здесь нет ни души.
– Можешь не сомневаться, этот экипаж каторжников, увидев, что судно получило пробоину, поспешил его покинуть… Банда подлецов!
– А где же пассажиры?
– Вероятно, захлебнулись в трюме.
Фрике и Пьер ошибались: взломав дверь каюты и обойдя корабль, они увидели немало трупов, но среди них не было ни одного китайца.
– Им, видимо, удалось покинуть корабль, – с облегчением проговорил бретонец. – Конечно, здесь не обошлось без жертв. Борьба шла не на жизнь, а на смерть… Это была настоящая бойня, – добавил он с отвращением, глядя на окровавленные тела.
Триста китайцев, прежде чем покинуть корабль, на редкость быстро опустошили его, и, когда Пьер и Фрике выбрались из каюты, кули и след простыл. Но нашим друзьям повезло, они все-таки обнаружили бочонок пресной воды и немного галет, правда вымокших в морской воде.
Подкрепившись этим завтраком анахоретов[49], французы сразу же принялись за дело – надо было подумать о собственном спасении. Пьер Легаль, переживший не одно кораблекрушение, не растерялся. Он сразу охладил пыл своего молодого друга, уже готового броситься в воду и поплыть саженками в сторону берега, который виднелся справа от них.
– Терпение, моряк, не следует торопиться. Мы ведь не знаем, каковы нравы здешних туземцев. Как бы нам не угодить в руки уважаемых «людоедов», любящих жаркое из путников.
