Меня октябрь настиг плечистым,Как ясень, с усом золотистым,Глаза — два селезня на плёсе,Волосья — копны в сенокосе,Где уронило грабли солнце.Пятнадцатый октябрь в оконцеГлядит подростком загорелымС обветренным шафранным теломВ рябину — яркими губами,Всей головой, как роща, знамя,Где кипень бурь, крутых дождей,Земли матерой трубачей.А я, как ива при дороге, —Телегами избиты ногиИ кожа содрана на верши.Листвой дырявой и померкшейНапрасно бормочу прохожимЯ, златострунным и пригожим, —Средь вас, как облачко, плыву!Сердца склоните на молву.Не бейте, обвяжите раны,Чтобы лазоревой поляны,Саврасых трав, родных лесовЯ вновь испил привет и кров!Ярью, белками, щеглами,Как наговорными шелками,Расшил поэзии коверДля ног чудесного подростка,Что как подснежная березкаГлядит на речку, косогор,Вскипая прозеленью буйной!Никто не слышит ветродуйнойДуплистой и слепой кобзы.Меня октябрь серпом грозыКак иву по крестец обрезалИ дал мне прялку из железаС мотком пылающего шелка,Чтобы ощерой костью волкаВзамен затворничьей иглыЯ вышил скалы, где орлыС драконами в свирепой схватке,И вот, как девушки, загадкиПокровы сняли предо мнойИ первородной наготойПод древом жизни воссияли.Так лебеди, в речном опалеПлеща, любуются собой!Посторонитесь! Волчьей костьюЯ испещрил подножье гостю:Вот соболиный, лосий стёг,Рязани пестрядь и горох,Сибири золотые прошвы,Бухарская волна и кошмы.За ними Грузии узорГорит как сталь очам в упор,Моя же сказка — остальное:Карельский жемчуг, чаек роиИ юдо вещее лесное:Медведь по свитку из лозыВыводит ягодкой азы!Я снова ткач разлапых хвои,Где зори в бусах киноварных!В котомке, в зарослях кафтанных,Как гнезда, песни нахожу,И бородой зеленой вея,Порезать ивовую шеюНе дам зубастому ножу.
(1932–1933)
405
Я человек, рожденный не в боях,
Я человек, рожденный не в боях,А в горенке с муравленною печкой,Что изразцовой пестрою овечкойПасется в дреме, супрядках и снахИ блеет сказкою о лунных берегах,Где невозвратнее, чем в пуще хвойный прах,Затеряно светланино колечко.Вот почему яичком в теплом пухеЯ берегу ребячий аромат,Ныряя памятью, как ласточки в закат,В печную глубину краюхи,Не веря желтокожей голодухе,Что кровью вытечет сердечный виноград!
