Прощайте, не помните лихом.Дубы осыпаются тихоПод низкою ржавой луной,Лишь вереск да терн узловатый,Репейник как леший косматыйБуянят под рог ветровой.Лопух не помянет и лошадь,Дубового хвороста ношуОплачет золой камелек,И в старой сторожке объездчик,Когда темень ставней скрежещет,Затянет по мне тютюнок.Промолвит: минуло за тридцать,Как я разохотился бритьсяИ ластить стрельчатую бровь.Мой друг под луною дубовой,Где брезжат огарками совы,Хоронит лесную любовь.И глаз не сведет до полночи —Как пламя валежину точит,Целует сухую кору…А я синеватою теньюПрисяду рядком на поленья,Забытый в ненастном бору.В глаза погляди, Анатолий:Там свадьбою жадные молиИ в сердце пирует кротиха:Дубы осыпаются тихоПод медно-зеленой луной,Лишь терний да вереск шальнойБуянят вдоль пьяной дороги,Мои же напевы, как ноги,Любили проселок старинный,Где ландыш под рог соловьиныйПодснежнику выткал онучки.Прощайте, не помните лихом!Дубы осыпаются тихоРудою в шальные колючки.
(1932–1933)
407
Хозяин сада смугл и в рожках,
Хозяин сада смугл и в рожках,Пред ним бегут кусты, дорожкиИ содрогается тюльпан,Холодным страхом обуян.Умылся желчью бальзамин,Лишь белена да мухоморыВедут отравленные споры,Что в доме строгий господин,Что проклевал у клавесинЧумазый ворон грудь до ребер,Чтоб не затеплилася в небеСлезинкой девичьей звезда,Седея, ивы у прудаОдели саваны и четки —Отчалить в сумеречной лодкеК невозмутимым берегам.Хозяин дома делит самПшеницу, жемчуг, горностаи,И в жерла ночи бесов стаиУносят щедрую добычу.Я липою медыни сычу,Таинственный, с дуплистым глазом,О полночь вижу, как проказам,Нетопырям, рогатым юдамВатага слуг разносит блюда,Собачий брех, ребячьи ножки,И в лунном фраке по дорожкеПроходит сатана на бал.Дуплистым глазом видя зал,Я, липа, содрогаюсь лубом,Но вот железным мертвым зубомИ мне грозят лихие силы:В саду посвистывают пилыМарш похоронный вязам, кленам,И белой девушкой с балконаУходит молодость поэта…То было в бред и грозы лета,Мне снился дом под старой липой,Медынью лунною осыпан,
