Так погибал Великий Сиг,Сдирая чешую и плавни!..Год девятнадцатый, недавний,Но горше каторжных вериг!Ах, пусть полголовы обрито,Прикован к тачке рыбогон,Лишь только бы шелками шитыДремали сосны у окон,Да родина нас овевалаЧеремуховым крылом,Дымился ужин рыбьим салом,И ночь пушистым глухаремСлетала с крашеных палатейНа осьмерых кудрявых братий,На становитых зятевей,Золовок, внуков-голубей,На плешь берестяную дедаИ на мурлыку-тайноведа:Он знает, что в тяжелой скрыне,Сладимым родником в пустыне,Бьют матери тепло и ласки…Родная, не твои ль салазки,В крови, изгрызены пургой,Лежат под Чертовой Горой?!Загибла тройка удалая,С уздой татарская шлея,И бубенцы — дары Валдая,Дуга моздокская лихая, —Утеха светлая твоя!«Твоя краса меня сгубила» —Певал касимовский ямщик,«Пусть одинокая могилаВ степи ненастной и унылойСокроет ненаглядный лик!Калужской старою дорогой,В глухих олонецких лесах,Сложилось тайн и песен многоОт Сахалинского острогаДо звезд в глубоких небесах».Но не было напева крашеТвоих метельных бубенцов!..Пахнуло молодостью нашей,Крещенским вечером с Парашей,От ярославских милых слов!Ах, неспроста душа в ознобе,Матерой стаи чуя вой! —Не ты ли, Пашенька, в сугробе,Как в неотпетом белом гробе,Лежишь под Чертовой Горой?!Разбиты писаные сани,Издох ретивый коренник,И только ворон на-заране,Ширяя клювом в мертвой ране,Гнусавый испускает крик!Лишь бубенцы — дары ВалдаяНе устают в пурговом снеРыдать о солнце, птичьей стае,И о черемуховом маеВ родной далекой стороне!* * *Кто вы — лопарские пимыНа асфальтовой мостовой?«Мы сосновые херувимы,Слетели в камень и дымыОт синих озер и хвои.Поведайте, добрые люди,Жалея лесной народ, —Здесь ли с главой на блюде,Хлебая железный студень,Иродова дщерь живет?До нее мы в кошеле рысьемМирской гостинец несем:Спаса рублевских писем,Ему молился АнисимСорок лет в затворе лесном!Чай, перед Светлым СпасомБлудница не устоит,Пожалует нас атласом,Архангельским тарантасом,
