Пузатым, как рыба кит! Да еще мы ладили гостинец: — Птицу-песню пером в зарю, Чтобы русских высоких крылец, Как околиц да позатылиц, Не минуть и богатырю! Чай, на песню Иродиада Склонит милостиво сосцы, Поднесет нам с перлами ладан, А из вымени винограда Даст удой вина в погребцы!» Выла улица каменным воем, Глотая двуногие пальто. — «Оставьте нас, пожалста, в покое!»… «Такого треста здесь не знает никто!.. Граждане херувимы, прикажете авто?!». «Позвольте, я актив из КИМ'а!»… «Это экспонаты из губздрава!»… «Мильционер, поймали херувима!»… «Реклама на теплые джимы?»… «А!.. Да!.. Вот… Так, право!!»… — А из вымени винограда Даст удой вина в погребцы!!.. Это последняя Лада, Купава из русского сада, Замирающих строк бубенцы! Это последняя липа С песенным сладким дуплом; Знаю, что слышатся хрипы, Дрожь и тяжелые всхлипы Под милым когда-то пером! Знаю, что вечной весною Веет березы душа, Но борода с сединою, Молодость с песней иною, Слезного стоят гроша! Вы же, кого я обидел Крепкой кириллицей слов, Как на моей панихиде, Слушайте повесть о Лидде, Городе белых цветов! — Как на славном Индийском помории, При ласковом князе Онории, Воды были тихие, стерляжие, Расстилались шелковою пряжею. Берега — все ониксы с лалами, Кутались бухарскими шалями, Еще пухом чаиц с гагарятами, Тафтяными легкими закатами. Кедры-ливаны семерым в обойм, Мудро вышиты паруса у сойм, Гнали паруса гуси махами, Селезни с чирятами кряками, Солнышко в снастях бородой трясло, Месяц кормовое прямил весло, Серебряным салом смазывал — Поморянам пути указывал. Срубил князь Онорий Лидду-град, На синих лугах меж белых стад. Стена у города кипарисова, Врата же из скатного бисера. Избы во Лидде — яхонты, Не знают мужики туги-пахоты. Любовал Онорий высь нагорную Повыстроить церковь соборную. — Тесали каменья брусьями, Узорили налепами да бусами, Лемехом свинчатым крыли кровлища, Закомары, лазы, переходища, Маковки, кресты басменили, Арабской синелью синелили, На вратах чеканили Митрия, На столпе писали Одигитрию. Чаицы, гагары встрепыхалися, На морское дно опускалися, Доставали жемчугу с искрицей — На высокий кокошник Владычице. А и всем пригоже у Онория, На славном Индийском помории, Только нету в лугах мала цветика, Колокольчика, курослепика, По лядинам ушка медвежьего, Кашки, ландыша белоснежного. Во садах не алело розана, Цветником только книга прозвана. Закручинилась Лидда стольная: «Сиротинка я подневольная! Не гулять сироте по цветикам, По лазоревым курослепикам, На Купалу мне не завить венка, Средь пустых лугов протекут века…
