Договаривать младший эльф не стал – выскочил за дверь. Я проводил его взглядом, убедился, что в коридоре никого нет, сдвинул дверные створки и насмешливо посмотрел на Кэла.
– Иногда близкие родственники становятся сущим наказанием, верно?
Эльф скривился, не отвечая на вопрос, который сотней голосов из ста можно было признать риторическим.
– Какая между вами разница, если не секрет? – продолжаю допытываться.
– Разница? – он не слушает меня, а жаль
– В возрасте, – вынужден уточнить.
– Тебе-то что за дело? —
О, мы ещё и огрызаемся? Прости, но вовсе не я виноват в твоём дурном настроении, lohassy!
– Если я должен буду провести некоторое время в обществе твоего брата, неплохо было бы узнать кое-какие подробности его личной жизни, – присаживаюсь на краешек стола.
– Сто десять лет, – нехотя сообщает Кэл.
– Так много? А ведёте себя совершенно одинаково, – откровенно потешаюсь, потому что имею на это право. Маленькое такое. После всего, что со мной сделали без моего ведома.
– Ты сравниваешь меня с этим юнцом? – тонкие ноздри точёного носа гневно раздуваются.
– Сам виноват: мало того, что начал с ним спорить, так ещё и не привёл убедительных доводов в свою пользу!
– Ты-то откуда знаешь? Подслушивал? – настораживается эльф.
– Очень надо! – фыркаю я. – Вы орали так, что и глухой бы услышал. По счастью, кроме меня на этаже никого не было, иначе… Можно было мило погреть уши.
– Если не слышал, о чём шла речь, не поймёшь! – высокомерно заявляет Кэл, и я презрительно морщусь. То же мне, загадка…
– Несколько фраз, долетевших до моего слуха, рассказали главное: мальчик обижен на тебя.
– Конечно! Кому хочется исправлять чужие ошибки!
– Не угадал, – качаю головой. – Он обижен совсем по другой причине. Уязвлена гордость.
– Каким образом? – эльф, наконец-то, возвращается в разумное состояние.
– Не знаю, в каких красках Совет поведал ему о твоём проступке, но мальчик понял одно: ты пренебрёг долгом и тем самым бросил тень на честь семьи. А это очень трудно простить. Особенно тому, кого считаешь лучшим из лучших…
– Почему ты так думаешь?
– Я не думаю, я вижу. Твой брат очень тобой гордится, отсюда и его горячее неприятие того, что у тебя могут быть свои проблемы. Ты для него – идеал. Точнее, был идеалом, а теперь… Кумир оказался глиняной статуэткой, рассыпавшейся в пыль при первом же соприкосновении с действительностью. Похоже, твой брат находится в том возрасте, когда настоятельно нужно на кого-то равняться и сверять свои поступки по чужим… Глупо, конечно, но такова юность. Впрочем, это лучше, чем считать себя непогрешимым и всемогущим.
Кэл слушал, опустив ресницы, но когда последний звук моего голоса смолк, лиловые глаза распахнулись, загораясь странно знакомым и очень опасным огнём. Примерно так смотрел Борг, когда счёл вашего покорного слугу достойным государственных тайн. Так смотрела Матушка, тронутая моей мольбой. Так… Нет, Рианна смотрела иначе.
– Тебе не надоело всегда быть правым? – вопрос эльфа заставляет меня печально улыбнуться.
– Надоело. Тем более, что обычно я прав только в отношении других, а разобраться в самом себе не могу.
– Я догадывался, что его обидело, но только после твоих слов понял, насколько… – задумчиво продолжает Кэл. – И не знаю, как объяснить брату, что никто в случившемся не виноват…
– Если хочешь, я могу попробовать. Надо же налаживать отношения!
– Попробуй, – он окинул меня изучающим взглядом. – Странно… Этот наряд не выглядит на тебе чем-то…
– Чужеродным?
– Да. Как и в тот раз, почему, собственно, я и решил…
– Идея неплоха, но… Не слишком удачна. Кстати, ты не собираешься пояснить, куда и зачем меня отправляешь?
– Зачем – и так понятно, а куда… В Виллерим.
Я процедил сквозь зубы нелестную оценку умственных способностей своего собеседника.
– Что-то не так? – невинно осведомился эльф.
– Всё не так. Ехать в столицу, притворяясь лэрром, всё равно, что лезть голышом в змеиное гнездо!
– Почему?
– Дразнить всех идиотов на пути? Уволь! Я на такое не соглашался!
– А мне кажется, что будет наоборот: мало кто рискнёт задирать настоящего лэрра…
– Но я-то – не настоящий!
– А кто поймёт? – хихикнул Кэл. – Я и сам с трудом сообразил, что это ты, а не один из наших доблестных соседей.
– Тот, кому надо, поймёт! – отрезал я.
– Ну, тебе же не придётся ходить по великосветским приёмам, – продолжал веселиться эльф. – А на улицах даже воришки в карман не полезут…
– Твои бы слова, да…
– Псу под хвост? – настроение Кэла стремительно улучшалось.
– Вот что, умник: о внешности и одежде ты позаботился, а как насчёт самого главного?
– Чего? – хлопнул ресницами эльф.
– Оружия! Лэрру полагается нечто… серьёзное, не находишь?
– Оружие… – Кэл наморщил лоб. – Есть идея… Я сейчас соберусь, и сходим в одно место!
– Если не буду удовлетворён результатом, лично отправлю тебя в такое место, откуда ты не скоро вернёшься! – грозно пообещал я и подхватил плащ, небрежно кинутый на кресло: – Это твоего брата вещь?
– Да. А зачем?…
– Если я правильно понимаю его состояние, сейчас он мёрзнет где-нибудь во дворе или на улице, и самое время поговорить с ним по душам.
– Когда вернёшься?
– Как получится, – пожимаю плечами и оставляю Кэла погружённым в сборы.
…Старания Мантии не прошли даром: убедившись, что в пределах гостиницы обиженного на весь свет эльфа не наблюдается, я вышел за ворота и, неспешно направившись вниз по улице, прислушался к гомону города.
Жизнь кипела ключом, и счастье, что я мог воспринимать настроение очень ограниченного количества людей и участка земли, иначе легко было бы сойти с ума, заблудившись в дебрях чужих мыслей, внезапно ставших твоими. Рассуждения о сделках и иные практичные вещи сразу отошли на задний план (уверен, что без помощи Мантии не обошлось, потому что мне самому для углубления навыков в балансировке потребовался бы не один год непрерывных занятий), и я сосредоточился на эмоциональном фоне города. В принципе, работать с эмоциями гораздо легче, чем с рассудочными проявлениями, но есть одно маленькое неудобство: нужно совершенно точно знать, что ищешь. А мне нужна была… даже не обида, а что-то более тонкое и простое одновременно. Мне нужен был эльф на пороге разочарования в жизни. Именно на пороге: листоухие в очень редких случаях решаются на то, чтобы добровольно умереть, но вот всё время ходить по этой острой грани – пожалуйста! Тоже Игра, в своём роде…
Как ни странно, Вайарда в пределах досягаемости моего сознания была городом вполне довольным собой – ни тебе ссор, ни тебе обид, даже завалященькой злобы не нашлось, поэтому пепельные следы грусти, которые Мэй оставлял за собой, были найдены почти сразу, и через квартал я догнал ребёнка,
